←	Апрель, 2024	→
Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
1	2	3	4	5	6	7
8	9	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30

Сила веры казачьей души

31 января — день памяти застреленного в годы Гражданской войны священномученика из числа Собора святых Красноярской митрополии и Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской казака Михаила Каргополова († 1919).

До принятия сана Михаил Михайлович Каргополов (вариант написания фамилии, встречающийся в некоторых источниках — Каргаполов) служил офицером казачьих войск, но давнее душевное устремление привело его в духовную семинарию. Служил священником в селе Петровское Ачинского уезда Енисейской губернии (сейчас — Бирилюсского района Красноярского края), — говорится в «Енисейских епархиальных ведомостях».

31 января 1919 года отца Михаила схватили бойцы партизанского отряда Петра Щетинкина (на тот момент Советская власть в Сибири была свергнута белочехами и белогвардейцами и бывший красный командир Щетинкин в декабре 1918 года в Лапшихе организовал партизанский отряд). Священника вывезли за село и потребовали, чтобы он снял с себя крест. Отец Михаил отказался. Тогда солдаты попытались вырвать крест силой. Итог стычки предсказуем — священника застрелили.

Петр Ефимович Щетинкин

Батюшка был убит «…только за то, что он был пастырем, был служителем Христовым. Отец Михаил был казак по рождению. <…> Но он избрал иное орудие действия: он нашел, что силы его души дают ему право взять в руки духовный меч и идти к темному народу со словом любви и с крестом в руках, и он оставил свое офицерское положение командира части, оставил любимую с детства казацкую службу и пошел в эпоху расцвета советской власти и гонения на веру — в священнослужители. Здесь выявилось это свойство казацкой души — решимость, — говорится в тексте газетного некролога, опубликованного в книге Г.В. Малашина «Красноярская (Енисейская) епархия: 1861–2011». — Его ничто не остановило, когда в душе создалось решение идти к народу с словами любви Христовой. Злые люди, которые сознательно выбивают все то, что есть чистого, интеллигентного, культурного в России, чтобы ее еще более обессилить и уронить, увидали в этом решительном и чистом человеке опасного для их разрушительной работы врага, и они его убили: они его били, расстреливали, а над семьей глумились… Сила духа этой казацкой души сказалась в силе его веры: звери не могли вырвать из рук пастыря его нагрудного креста, так и пристрелили его с крестом в руках. А он сжимал крест в руках, молился о них: „не ведят бо, что творят!..”».

Существует, однако, и альтернативная версия, согласно которой священника убили сами жители села Петровского. Вот, что услышали от современных жителей Петровского члены исследовательской группы проекта «„Сибирский крест":

— По рассказам как было? — Сидели мужики, пили самогонку, и говорят — пойдем батюшку тряхнем… Ну и поехали, а батюшка что? То ли в самом деле денег не было, то ли что, но они его вывезли…

— Это же красноармейцы были, да?

— Нет, это простые люди. Петровские люди его расстреляли. Красноармейцами их представили уже после, памятник им поставили, потому что белогвардейцы расстреляли их.

— Казаки приехали и всех расстреляли?

— Тех, которые батюшку казнили, только тех и расстреляли. Ну и потом уже тех, которых казнили эти казаки, их превратили в красноармейцев, превратили в героев, памятник им поставили. На самом деле они не были никакими красноармейцами, они просто были местные жители, которые заправляли в делах наших, как бы представители советской власти. А казаки даже не касались нашей деревни. Они не тронули никого, так все вспоминали.

Устанавливавшейся власти большевиков были нужны свои «мученики», и когда речь заходила о людях, убитых «карательными отрядами белых», лишний раз разбираться в том, за какие «подвиги» они были казнены, никому нужно не было. Так убийцы и стали красными партизанами, в память о которых был установлен обелиск на въезде в деревню. Так и появилась легенда о красноармейцах, ни с того ни с сего вывезших отца Михаила в лес и расстрелявших его, не говоря уже позднем советском мифе про большевиков и карателей. Но в народной памяти петровцы сохранили, как все было на самом деле.

Тело же убитого священника было обнаружено и привезено в Красноярск 30 марта, в тот самый Благовещенский храм, где он служил ранее диаконом.

Красноярский Благовещенский собор. Фотография 1905 года

Тело отца Михаила было похоронено в Красноярске на территории Благовещенской монастырской церкви. После закрытия и разрушения Благовещенской церкви все кресты на местах захоронения были снесены. Когда уже в конце 20 века в Красноярске восстанавливали Благовещенский собор, учреждали при нем женский монастырь, то нашли за алтарем храма останки в священническом облачении. К сожалению, тогда не провели исследований, чтобы установить личность покойного. Быть может, это и был священномученик Михаил Каргополов.

Михаил Каргополов происходил из казачьей семьи. Его отец, Михаил Семенович, был хорошо известен в губернии — после долгой службы в казачьих войсках он вышел в отставку в звании полковника, после чего еще дважды выдвигался на выборы в красноярскую городскую думу — в 1914 и 1918 годах. Близкие даты рождения, одинаковые фамилия и отчество позволяют судить, что Михаил Семенович Каргополов был родным братом Дмитрия Семеновича Каргополова, выдающегося учителя, краеведа, основателя библиотеки и краеведческого музея в Ачинске и краеведческого музея в Минусинске. Есть и некоторое сходство в судьбе старших братьев Каргополовых и детей Михаила Семеновича — в обоих случаях старший брат (как Михаил Семенович и его старший сын Михаил Михайлович) шел по пути службы в казачьих войсках, а младший — обучался на учительскую профессию, что позволяет судить об определенной семейной традиции.

Красноярская казачья сотня

Михаил Михайлович пошел по стопам отца и служил в Красноярской казачьей сотне. Известно, что до 1913 года он служил в чине хорунжего, к 1914 был возведен в подъесаулы и занял должность адъютанта сотни, а уже в 1917 году стал есаулом, оставшись одним из последних офицеров красноярских казаков, не попавших в действующую армию на фронтах Первой Мировой войны. По всей видимости, именно конфликт с армейским начальством, которое многочисленные ходатайства о переводе на фронт воспринимало в штыки, угрожая наказанием, в конечном итоге привел к переходу Михаила Каргополова в духовное ведомство.

Решение стать священником пришло к Михаилу Каргополову в годы революционной смуты, сразу после Октябрьского переворота. К тому времени он был женат, и в семье его росли трое ребятишек. В апреле 1918 года епископ Енисейский и Красноярский Назарий (Андреев) рукоположил Михаила во диакона при красноярском Благовещенском соборе. К этому времени в Красноярске уже почти полгода была установлена советская власть. Объединившиеся с вернувшимися фронтовиками казаки покинули город. Уже 29 июня 1918 года отец Михаил был рукоположен во священники к Петропавловской церкви села Петровского, но именно в это время ситуация в городе сильно изменилась. Первое советское правительство в городе было свергнуто, и, не без участия вернувшихся казаков, в Красноярске установилась власть белого Временного сибирского правительства (впоследствии замененного правительством Колчака), а противостояние «белых» и «красных» в губернии приобрело черты полноценного военного конфликта. Трудно сказать, какое именно из этих обстоятельств эпохи задержало новопоставленного священника.

К лику святых Православная Церковь причислила отца Михаила Каргополова в 2000 году, память его почитается 31 января в соборе Российских новомучеников.

На предполагаемом месте гибели священника следопыты Красноярска, Шарыпово и Назарово установили в 2013 году трехметровый поклонный крест.