«Жена для мужа» и сдержанность чувств у казаков

Жившие на окраинах Российской империи казаки привыкли постоянно смотреть смерти в глаза, что оставляло след и на их быте, и на их характере. Русские военные зачастую считали казаков чуть ли не «черкесами» или «почти бурятами», «калмыками», «татарами» – то есть людьми, тонко знавшими местные обычаи, привыкшими к местным погодным и природным условиям, но при этом все равно считали их «своими», русскими.

Они же отмечали в характерах казаков странную двойственность – постоянную грусть, молчаливость, отрешенность, но при этом и постоянную готовность к веселью, к дружеским пирушкам, к веселому застолью, к подначиваниям, к шуткам. Объяснялось это обычно тем, что казак, насмотревшийся за свою жизнь горя, оставался духовно стойким и при этом не упускал возможности порадоваться чему было то ни было – празднику, встрече старых друзей или приезду гостя. Историк Валерий Валерьевич Дзюбан в статье «Интеграция традиций и обычаев казачества в субкультуре» указывает, что уже само присутствие казака в доме было поводом для радости; именно поэтому казаки отличались особой гостеприимностью по отношению к другим казакам. Но при этом от посторонних можно было часто слышать и упреки, мол, вы казаки – совершеннейшие бирюки, никогда на людях не покажете своей любви к близким людям, не пройдетесь с женой в обнимку и не возьмете на руки на улице собственное дитя.

«ЖЕНА ДЛЯ МУЖА»

Внутрисемейные отношения у казаков всегда были особыми. Старшие всегда довлели над младшими, и нередки были ситуации, когда за столом старый дед наказывал сына, у которого уже у самого были внуки. Казак должен был чтить родителей, свято блюсти 10 заповедей Божьих, но в своей семье казак был главой, а обязанности между мужем и женой были четко разграничены. Отношение к женщине у казаков было особым.

В семье царил патриархат: «Не муж для жены, а жена для мужа», «Да убоится жена мужа своего» – так можно было охарактеризовать отношения. Жена не должна была вмешиваться в мужские дела, а казаку было негоже вмешиваться в женские.

При этом женщины и дети в казачьих станицах ценились по-особому. Бережное отношение к ним было обусловлено постоянными вражескими набегами, военным положением, на котором казаки жили большую часть своей жизни. Нет в станице женщин и детей – нет у казака будущего, поэтому их берегли пуще глаза и никому не давали их унижать. Гордая, своенравная женщина, покорная лишь своему мужу – вот эталон казачьей жены. Кубанский казак, полковник Павел Захарович Фролов, приводит в своих статьях показательный случай, который произошел во время I мировой войны.

В 1914 году, когда Хоперский полк казаков двигался к месту сбора, с казаками, провожая их, на подводах ехали женщины и старики. Одна из казачек на бричке ненароком проехала колесом по помещичьему полю и замяла пшеницу. Один из офицеров по фамилии Эрдели, сопровождавший казаков, увидел это и хлестнул казачку плетью за этот проступок. В ответ из колонны выехал казак и зарубил офицера.

КАЗАЧЕК В РАБСТВО НЕ УВОДИЛИ

При этом женщина должна была знать свое место и ни под каким видом не допускалась на казачий круг. А если на круге должны были решить вопрос, касающийся ее лично, в совете мог принять участие ее представитель – отец, муж, брат, сын, крестный.

Женщина играла в семье огромную роль – когда казак уходил на службу или в поход, она фактически оставалась за него, самостоятельно вела хозяйства и все расчеты, сама покупала, продавала и часто сама принимала решение, где, что и сколько сеять. В богатых семьях она распределяла работу между наемными работниками, руководила ими.

При вражеском набеге казачка снимала со стены ружье и могла помочь мужу отбиться или даже сама могла постоять за детей и стариков. Известно, что в обороне Азова в 641 году с врагом дралось не менее 800 казачек. На рынках рабов в Крыму и в Тамани могли быть только дети и юные девушки; взрослые казачки сражались до смерти.

СДКРЖАННОСТЬ ЧУВСТВ ДИКТОВАЛАСЬ УЧАСТИЕМ К ЧУЖОМУ ГОРЮ

Отношения между мужем и женой часто бывали самыми нежными, однако на людях супруги, согласно традициям, должны были держаться строго, даже отчужденно. Диктовалось это заботой о других женщинах.

Из похода казаки возвращались не все: одни, убитые, навсегда оставались лежать в земле на чужбине, других враги захватывали в плен и там казнили, третьих продавали в рабство, и лишь тела немногих убитых казаки привозили в родной хутор. Поэтому часто бывало, что в станице в одном доме – радость от встречи с любимым мужем и отцом, а в другом – горе, плач и стенания по погибшему.

Именно ради того, чтобы лишний раз не напоминать овдовевшим женщинам и осиротевшим детям о том, что у соседей все хорошо, а их муж и отец лежит в сырой земле, казаки с женами на людях держались отчужденно, не выказывая радостных чувств. Они никогда не ходили по улице с женами обнявшись или даже под руку. Жена должна была ступать следом за казаком, чуть поодаль от него.

По этой же самой причине – чтобы не напоминать другим казачкам лишний раз о погибших мужьях и отцах, казаки никогда на улице не брали на руки маленьких детей, проявляя на людях крайнюю сдержанность в чувствах. Ведь сын или дочь погибшего сослуживца могли спросить свою мать, где же их отец, и этим надолго выбить женщину из привычной колеи. Впрочем, это не мешало казакам проявлять чувства дома или во дворе – там они могли от души наиграться с детьми, обнимать их и подкидывать в воздух.