Казаки - герои "Смутного времени"

ЧТО ОБЩЕГО МЕЖДУ ШТРАФБАТОМ И КАЗАКАМИ

Это, пожалуй, самый тяжелый и постыдный момент в официальной истории возвращения независимости Московскому государству в 1611 - 1612 годах.

Крупнейшие отечественные историки смогли безосновательно внушить своим читателям, что после убийства вождя 1-го Ополчения Прокофья Ляпунова ополчение распалось и с августа 1611 года вокруг Москвы не осталось земского стана, а были только казачьи таборы. Как будто казаки не люди, не наши соотечественники! По сложившейся царской и советской исторической традиции казаки - или враги, или воры, или просто подозрительная братия: как же можно показывать их героями? Но и без героев нельзя! А презрение к казакам и умаление их роли – аналогичное презрению и умалению роли штрафных батальонов в Отечественной войне 1941 - 1945 годов. Оно столь высоко, что полуторогодовая непрерывная осада и борьба за Москву 1-го Ополчения, закончившаяся взятием - по большей части казаками! - московской цитадели, старательно запрятана за тоже героическое, но кратковременное участие в битвах с поляками 2-го Ополчения Пожарского и Минина, в котором тоже было множество казаков.

Дошло до того, что при учреждении нового государственного праздника - Дня народного единства - даже Госдума РФ, принявшая поправки в федеральный закон «О днях воинской славы (Победных днях России)», была введена в заблуждение. Она доверилась пояснительной записке к проекту закона. А в той утверждалось: «4 ноября 1612 года воины народного ополчения под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяли Китай-город, освободив Москву от польских интервентов и продемонстрировав образец героизма и сплоченности всего народа вне зависимости от происхождения, вероисповедания и положения в обществе». Это жесточайшая несправедливость перед другими истинно героическими персонажами возвращения независимости нашей стране 400 лет назад – перед воеводами 1-го Ополчения князем Дмитрием Тимофеевичем Трубецким и думным дворянином Прокофьем Петровичем Ляпуновым, Троицко-Сергиевского монастыря архимандритом Дионисием и келарем Аврамием Палицыным. Не включая в этот ряд одного из вождей 1-го Ополчения атамана Ивана Мартыновича Заруцкого, следует, однако, указать на снятие с него пятна в замысле убийства Ляпунова, надолго поставленного историографом Карамзиным, пользовавшимся отечественными источниками. Современник событий поляк Станислав Кобержицкий, знавший весь ход дел и не могущий быть в данном случае пристрастным, приписывал злодейство только одному Александру Гонсевскому - командиру гарнизона московского Кремля, своему соотечественнику.

Князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой

ПОЛТОРА ГОДА ВОЙНЫ ПЕРВОГО ОПОЛЧЕНИЯ 

Утверждаю это, потому что факты таковы.

Факт первый. 1-е Ополчение (Ляпунова, Трубецкого, Заруцкого) вело непрерывную войну как с засевшими внутри Москвы интервентами, так и с пришедшими снаружи на помощь осажденным польско-литовско-немецко-венгерско-украинскими войсками – с 4 апреля 1611 года по 26 октября 1612 года (19 месяцев). Эту непрерывность подтверждает и Кобержицкий в своей «Истории Владислава I»: «В продолжение шести месяцев со времени отъезда короля в Польшу, то есть, с июля по декабрь [1611г.], обе стороны сражались храбро; но, не смотря на мужество поляков, неприятель беспрестанно нападал живее и живее».  И до прихода 2-го Ополчения были уже взяты Девичий монастырь, Земляной город, Белый город, а оккупанты заперты в Китай-городе и Кремле. Видя невозможность победить ополченцев уже в течение полугода, король Сигизмунд III послал в сентябре 1611 года к Москве новое войско литовского гетмана Яна-Карла Ходкевича. Только приход Ходкевича спас польско-литовский гарнизон Кремля от сдачи, но доставить припасы осажденным не удалось. Октябрьские сражения вынудили отступить и войско Ходкевича, и внекоролевское войско внезапно умершего Яна Петра Сапеги. Зимой ополченцы отбивали попытки внешних врагов доставить продовольствие своим в Москву, отбивали и вылазки осажденных. 2-е Ополчение (Минина, Пожарского) вело войну с августа 1612 года по 26 октября 1612 года – (2,5 месяца).

Факт второй. Численность 1-го ополчения составляла 100 тысяч человек по мемуарам польского ротмистра Николая Мархоцкого или 145 тысяч (15 тысяч Андрея Просовецкого, 80 тысяч Прокофья Ляпунова, 50 тысяч Ивана Заруцкого) по дневнику литвина Самуила Маскевича. Затем, с побегом Заруцкого, численность еще уменьшилась. Считается, что к приходу 2-го Ополчения у Трубецкого оставалось 2500 человек. Это сомнительно. На момент освобождения Москвы у Трубецкого оставалось, вероятно, более 40 тысяч человек. Такое число можно вывести из «Повести о Земском соборе 1613 года», где рассказывается, что Трубецкой кормил и поил 40 тысяч своих казаков, агитируя их за избрания его царем России: «Князь же Дмитрей Тимофиевичь Трубецкой учрежаше столы честныя и пиры многая на казаков и в полтора месяца всех казаков, сорок тысящ, зазывая к собе на двор по вся дни, чествуя, кормя и поя честно и моля их, чтоб быти ему на Росии царем и от них бы казаков похвален же был». Что же это за свои казаки, как не соратники по ополчению? Но 1-е Ополчение – это не только казаки. Численность 2-го Ополчения была 7 - 8 тысяч человек.

Факт третий. Распада 1-го Ополчения и «дыры» между двумя ополчениями не было. Убийство Ляпунова 22 июля 1612 года нанесло огромный удар 1-му Ополчению. Его покинула большая часть ратников. Но блокада Москвы и бои продолжались вплоть до прихода 2-го Ополчения. За это время ополченцы, в частности, сожгли Китай-город (сентябрь), отбили атаки первого прихода литовского войска гетмана Ходкевича (октябрь). Последняя битва фиксируется 25 июля, то есть всего за 8 дней до прихода к Москве передового отряда Михаила Самсонова (2-го Ополчения). Поэтому временной интервал между обоими ополчениями – бессовестная фальсификация!        

Архимандрит Троице-Сергиева монастыря Дионисий

МОНАХИ-ПЕРЕГОВОРЩИКИ

Факт третий. Вожди обоих ополчений Трубецкой и Пожарский еще с марта 1612 года находились в конфронтации. Огромные неоднократные усилия по их воссоединению проявили Троице-Сергиевого монастыря архимандрит Дионисий и келарь Авраамий Палицын. Их неоднократными усилиями незадолго до решающей битвы войска князей Пожарского и Трубецкого принесли взаимные присяги. Осажденный Ходкевичем Трубецкой молил архимандрита Троицкого монастыря Дионисия прислать свинца с зелием и посылать письма по городам с просьбой о помощи. В отличие от Гермогена, разродившегося в августе грамотой к земщине всего лишь с озабоченностью склонением соотечественников к Воренку (сыну Лжедмитрия II) и без малейшего упоминания в ней поляков и отношения к ним, Дионисий занял ясную прагматичную позицию. Поняв, что подмосковные таборы 1-го Ополчения – единственная сила, на которую можно опереться, он отправил Трубецкому свинец с зелием, а по городам послал грамоты и послов для сбора ратных людей и казны на борьбу с ляхами и изменниками, сидевшими в Кремле. Причем в грамотах призывал идти не просто к Москве, а на помощь таборам, на соединение с подмосковным 1-м Ополчением – на «единый с ними подвиг».

Именно Троицкие воззвания подтолкнули Козму Минина сына Захарьина к сбору 2-го Ополчения в сентябре 1611 года. И в начале марта 1612 года 2-е ополчение выступило, но не к Москве, а в Ярославль собирать ратников с разных городов и формировать правительство. Видя безнадежность воззваний, 28 июня в Ярославль из монастыря был послан келарь Авраамий уговаривать Пожарского идти к Москве. Тогда Пожарский выслал к Москве передовые отряды Михаила Самсонова и Дмитрия Пожарского-Лопаты. 14 августа подошло к Москве и главное 7 - 8-тысячное ополчение Минина и Пожарского. Трубецкой снова просил быстрого соединения, боясь, что его казаки могут разбежаться. И вновь лишь монахи уладили ситуацию.

Фальсификации в картографии: армии Трубецкого нет и в помине!

Факт четвертый. Историки XIX и XX веков вознесли до предела заслуги ополчения Минина и Пожарского и до предела запрятали героизм и даже участие ополчения Трубецкого с его казаками в битве с гетманом Ходкевичем 21 - 24 августа 1612 года, в освобождении Москвы. Дошло даже до именования армия Трубецкого «дворянским резервом Пожарского, отданным под командование Трубецкого» (ж. «Родина», №11, 2005)! Однако огромная роль казаков – причем на самом прорывном участке – в Замоскворечье, отражена в источниках. Особенно ее подчеркивал Авраамий Палицын: казаки — мало бе их [казаков] числом, — и тако возвращщеся и устремишася единодушно ко острогу приступили, и вземше его, литовских людей всех острию меча предаша и запасы их поимаша. Прочие же литовские люди устрашишася зело и вспять возвратишася: овии во град Москву, инии же к гетману своему; казаки же гоняще и побивающе их…». «Приуспевшим же всем казаком к обозу у великомученицы христовы Екатерины, и бысть бой велик зело и преужасен; сурово и жестоко нападоша казаки на войско литовское: ови убо боси, инии же нази, токмо оружие имущие в руках своих и побивающие их немилостивно. И обоз у литовских людей розорвали».

Карта, близкая к реальным событиям. В последний день 24 августа Ходкевич пошел через оборону Трубецкого и здесь был разгромлен

АРМИЯ ТРУБЕЦКОГО КАК КЛЮЧ К ПОБЕДЕ

Факт ключевой роли армии Трубецкого в последнем решающем сражении просматривается и в дневнике одного из руководителей интервентского гарнизона московского Кремля Осипа Будилы: «… гетман[Ходкевич], одушевленный великою заботливостию об осажденных, напрягал все свои силы, чтобы выручить их. Он сдвинул весь свой обоз и хотя его войско было небольшое, но он должен был разделить его на две части, потому что и у русских было две армии; одна — Пожарского наступавшая на гетмана из своего лагеря, а другая Трубецкого, нападавшая на него из своего табора. Одна часть войска гетмана, обратившись к Пожарскому, долго билась с ним, наконец сломала русских, вогнала в реку и овладела полем битвы. Удалившись за реку, русские опустили руки и смотрели, скоро ли гетман введет в крепость продовольствие. Другая часть войска гетмана делала тоже свое дело. Далее, так как нашим мешал еще один городок [имеется в виду Климентовский острожек – один из опорных пунктов Трубецкого], то гетман послал … и наши взяли этот городок и вырубили в нем русских; но так как они отошли от него, не оставив в нем людей для защиты, то русские, как только это увидали, сейчас же пришли и заняли его своими людьми. …

Между тем, русские, выбив силою изтаборов всех своих, кто только был в таборах, и спешив конницу в садах на пожарище, всею силою стали налегать на табор гетмана. Гетман, как человек чрезвычайно храбрый, не убоялся их, и долго с ними перестреливался; затем, видя беду, принимая также во внимание, что у него мало людей и что многие ранены и изнурены, так как сражались с неприятелем целый день, приказал обозу потихоньку отступать назад, а сам с войском сдерживал русских больше часу, пока возы не вышли на открытое место, куда гетман вывел и своих людей. Русские дальше своих ям не вышли; они там торжествовали свою победу…».

После совместной победы 24 августа было официально заключено (предположительно 22 сентября) «единачество» между обоими Дмитриями и учреждено на Трубной площади единое правительство - «Розряд и всякие Приказы».

22 октября совершен штурм Китай-города, и защищавшихся оккупантов вогнали в Кремль. Кто же участвовал в этом последнем перед капитуляцией бою?

Ответ сообщает еще один памятник русского летописания «Пискаревский летописец»: «И в ту пору некой смотрением божиим крикнув казаки князя Дмитреева полку Трубецково с десницами на город-Китай с Кулишек от Всех Святых с Ыванова лушку. И город взяли октября в 22 день, в четверг перед Дмитревского суботою. И литву и немец многих побили, и казну поймали», и вогнали поляков в Кремль. То есть первыми, кто захватил Китай-город, были казаки князя Трубецкого, не вытерпевшие умышленного затягивания переговоров о капитуляции.

Взятие Китай-города

То же подтверждает и Будило: «…в полдень с великою силою пошли на приступ из батарей Трубецкого на Китай-город и с великою потерею для несчастных осажденных втоптали их в Китай-город».

26 октября поляки сдались и покинули Кремль. 27 октября был назначен торжественный вход в Кремль войск князей Пожарского и Трубецкого.

СПАСИТЕЛЬ ОТЕЧЕСТВА

В отличие от историков XIX и XX веков современники событий высоко оценивали роль лидера обеих стадий освободительной борьбы 1611 - 1612 годов – воеводы князя Дмитрия Тимофеевича Трубецкого. Начиная с дней освобождения Москвы от поляков и вплоть до избрания на Земском соборе царем Михаила Федоровича Романова Юрьева (с октября 1612 до конца февраля 1613 года) Трубецкой был хотя и временным, но главным и единственным правителем Российского государства. Он же был одним из претендентов на царский престол. Именно у Трубецкого был особый титул – «Спаситель Отечества».

Со временем, однако, российскими историками превозносился все более Пожарский  - «высокоидейный, честный патриот, пр.», а Трубецкой все более унижался - «крайне тщеславный, упрямый и в то же время ничтожный человек, …бездарный боярин» и т.п. (Бибиков Г.Н.). Мнение же врагов-современников о Тубецком иное - «осторожный, искусно умевший пользоваться случаями к нападениям» (Кобержицкий).

В итоге высокоидейному и честному Пожарскому с Мининым при наличии двух им памятников в центре Москвы и Нижнего Новгорода недавно решено установить еще один памятный знак в Москве, а ничтожный, бездарный «Спаситель Отечества» снова запрятан современными галимами.

Закладной камень памятнику князю Трубецкому и казакам-героям в Гребневе

И все же Трубецкому повезло больше, чем Ляпунову. В усадьбе Гребневе Щелковского района Московской области в 2012 году в память о его бывшем владельце установлена памятная доска и заложен памятник казакам Трубецкого.

Будем надеяться, что всех истинных героев Смутного времени вспомнят и достойно отблагодарят будущие поколения.

Сергей Саначин