Типы Донских казаков и особенности их говора. Ч. 2
Окончание (начало по ссылке http://ksovd.org/ksovd/472-tipy-donskih-kazakov-i-osobennosti-ih-govora-ch-1.html)
Глава II. ГОВОР
Жители низовьев Дона называют казаков верховых станиц «чигою». Название это произошло от народа «чигов», упоминаемого римскими и греческими историками с І по ХІІІ в. и жившего по восточным берегам Азовскаго моря, от устьев Дона до Таманскаго полуострова. (См. «Кто был Ермак и его сподвижники», стр. 12 — 19). В XІІІ и XIV веках народ этот в числе других казацких общин, под напором татар двинулся вверх по Дону и занял земли, входившие в состав Рязанской области, поселившись там своими городками. В XVI веке казаки этой области, как я уже говорил в I главе, двинулись вновь на юг и заселили земли по рекам Хопёр, Бузулук и Медведица.
Жители соседних губерний, как то: Курской, Орловской, Воронежской и Саратовской «чигою» вообще называют всех казаков, но название это больше относится до «верховых» казаков, и, я думаю, называющие не ошибаются в их древнем происхождении от народов чигов. Кличка эта чрезвычайно древняя и дошла до наших дней по преданию.
Бранного в этой кличке, как многие думают, ничего нет. «Верховые казаки» в отместку, дразнят казаков «низовцев» — «тумою». Слово «тума» черкесское и означает «приблудный», происшедший от смешения крови с другим народом, собственно – «метис». Кличка эта дана «низовым» казакам не без основания, так как у многих из них течёт немало крови черкесской, татарской, турецкой, греческой и даже калмыцкой.
Все донские казаки в настоящее время говорят языком русским, но со многими особенностями, резко бросающимися и режущими слух впервые приехавшему на Дон человеку.
Трехвековая служба Москве, постоянные отношения с Великороссией, полковые
ученья и, наконец, самое главное, повсеместно открытые школы, настолько
сгладили особенности говора казачества. Теперь, мало-мальски развитой,
грамотный казак говорит уже чисто русским языком, но в захолустных станицах и
хуторах, в особенности со старообрядческим населением, жители до того коверкают
русский язык, большею частью старики, бабы и дети — до школьного возраста, что
новому человеку едва приходится их понимать. Мне, как бывшему долгое время
народным учителем, да, и каждому из моих собратьев педагогов, это хорошо
известно.
Казаки «верховых» округов говорят твердо, медленно и протяжно, но не плавно, как великороссы, с большим «аканьем», южнее — «яканьем», как — то: табљ, сабљ или табя, сабя или тябя, сябя, чаво, яво, маво, тваво, сваво, вядро, мяня, ня знаю, лятучкя, штоля и проч. Вместо «и» употребляют иногда «ы», например вышня, вместо вишня.
Вместо «щ» и «сч» почти всегда употребляют двойной звук «ш», например: братишша, дружишша, пешшинка (песчинка), штука, (щука), ишшо или ишто (ещё).
В деепричастиях вместо звука «в» почти всегда употребляют «м», как — то: наемшись напимшись, помолимшись и т. д. Вместо «в» часто произносят «л», например: ослобонить, тыкла (тыква).
Вместо «г» произносят «б»: постебать (постегать). В станицах, лежащих Южнее вместо «ф» всегда произносят «хв» – хворма, хварсить, ахвицер, Хведор, Хвилипп, Хвома и т. д.
Предлог «с» заменяется частицею «сы», «са», «со», например: «сы друзьями», сы
знакомыми или са друзьями. . . В некоторых словах приставляют или вставляют
лишний звук «о» или «а»: алимон, агромадный, пошено или
пашено (пшено), пашаница (пшеница), кором (корм).
В станицах, лежащих южнее по течению Дона, часто вставляют в средину слов звуки «д», «т», «в» и даже целые слоги, например: ндрав, куштай, досточка, жарковье и жарковля, штукатулка и проч.
В станицах, расположенных по среднему течению Дона, т. е. в поселениях
казаков — новгородцев, помимо приведенных, но уже довольно
смягченных особенностей произношения (табе- тибе, сабе- сибе, мине и проч.),
слух порождает совсем особенный говор, очень сходный с говором поморов
в некоторых местах Архангельской губернии,населенных, как
известно, древними
новгородцами (повольники и ушкуйники), искавшими независимости
и свободы или не пожелавшими подчиниться московским князьям.
В
станицы на среднем течении Дона, переселилась часть новгородцев из Вятки,
после разгрома последней великим князем Иваном III в 1489 г. (см. «На далеком
севере» Немировича — Данченко). Говор этот выражается в следующем: скольки,
стольки, тольки, толички или толичка, родилси, крестилси, плакалси, ради (рады), одначе,
игурец(огурец), антуда (оттуда)
(Филипов. стан.), текоть,
пекоть, няльзи (нельзя), отжарить(побить), надавать
треухов (пощечин), батинка, маминка (2-й
Донской округ), манка (мать), ишь, исть (есть), чиво, иво и
проч.
Далее, в 1 — м Донском округе и по Донцу в большом употреблении слова: ходя, едя, скача, читая, пиша, говоря, купуя, торгуя, летая, вместо слов: ходить, едёт, скачет, читает, пишет, говорит, покупает и проч. Кроме того они говорят: што (что) и штолича, штосинка(что-то), хто и хтосика (кто-то), нихай (пусть), нема (нет), оттулича (оттуда), откулича (откуда), или откеливича, бижи (беги), побёг (побежал) и побег (по Донцу), текёть, пекёть, вместо: течёт, печёт. Отца и мать называют: батя, мама, батюшка, мамушка и, как ласкательно: батинькя, маминькя, дединькя (дедушка); также: Ванькя, Митькя, Грунькя, Петькя, Санькя и проч.
В
хуторах Семикаракорской станицы встречается такое выражение «смушшилася
мая сердца», т. е. «смутилось мое сердце». Вместо предлога «в»
всегда употребляется «у»: — у доме, у столе, у лавке,
у дрогах, у комнатеи т. д, хотя, часто в окончаниях этих
слов вместо «е» слышится «и», как, например, «у доми» и проч. В станицах 1-го
Донского округа в говоре часто встречаются слова малороссийские; ещё больше
этих слов встречается в говоре низовых казаков и в станицах, расположенных выше
по Донцу, в Гундоровской и в особенности Луганской.
В
говоре низовых казаков звуки «в» и «у» часто заменяют друг друга, особенно в
начале слов, как, например: — усе — все, узять —
взять, лоуко —
ловко, в
мене — у меня, в нас —
у нас. Вместо «ы» всегда употребляется «и», как то: бики,
корови, риба, вигодно, виехал, виждал, вискочил, вилeтел, вишал (вышел), викосил,
вирезал, ми (мы), ви (вы)и
проч. Вместо «ы» часто произносится звук «о»: помол (помыл), накрол,
закрол; звук «е» почти всегда заменяется «и», а окончание
глагола «-eт», произносится как «-ить», например: бегаить
или бегить, читаить, играить, гуляить, скачить, скочуть и
т. д. Также говорят: ходю, просю, крутю, чистю, оны (они), бул (был), чугин (чугун),
«выпулил глаза», вместо «выпялил глаза», «вечир» вместо «вечер», семички,
семочки, гарбуз, вместо арбуз и проч.
Это все фонетические особенности говора казаков, т. е. своеобразное
произношение русских слов; но, кроме этого, на Дону употребляется очень много таких слов, которых в
русском языке и совсем нет. Эти слова татарские или черкесские,
или же самобытные древнеказацкие. Об этом будем говорить ниже.
В грамматическом отношении говор казаков также много разнится от русского.
У простых казаков, особенно «верховых», все существительные делятся только на два рода — мужской и женский, среднего рода — нет. Ко всякому существительному среднего рода казаки прилагают местоимение в женском роде, например: «кому какая дела», «кому какая счастья».
Также говорят: куриная яйцо, жаркая сонца (солнце), разбитая окно, теплая пальто, гнилая яблоко или яблока, гнилой какой яблок. Другие произношения: «я вижу мышу», вместо «мышь», «ситца», вместо ситец, «комарь», вместо комар; Петро, дядько.
Вместо «Как фамилия?» всегда спрашивают: «Чей ты?», «Чей он?» или «Как он прозывается?». Подобные вопросы являются следствием того, что в древности у казаков фамилий не было, а были лишь прозвища, т. е. отец носил одно прозвище или кличку, сын другое, внук третье и т. д. Как в древнеславянском языке, так и в малороссийском название детей производилось от имени родителей, например: Иваня — сын Ивана, Трофимя, Абрамя и т. д. ; дети животных: овча, ягня, куря, гуся, голубя, свиня и проч., причём на конце этих слов в славянском языке ставился всегда «малый юс», перешедший в малороссийском народном говоре в слог «-ен»: Иваненко, Трофименко, Абраменко и т. д.
Присутствие малороссийского, вернее, запорожского элемента в низовьях Дона и по Донцу сказывается, кроме говора, еще в фамилиях казаков, чисто малороссийских, как-то: Кацупеев или Кацупей, т. е. Кочубей (Акс. ст.), Гайдамаченков, Сидоренков (Елис. ст.), Запорожцев (Н.-Кундр. ст.), Абраменков (Екат. ст.) Иванченков, Бондаренков, Харченков, Федоренков, Коробченков, Макаренков, Крамаренков, Васильченков, Кравченков, Филенков, Братченков, Перекопенков, Тимощенков, Савченков, Ханженков, Панченков, Лехницкий, Рыковский, Луковский, Крупницкий, Ваисецкий, Балашевич, Венцович, Облакевич и друг.
Прозвища
или уличные клички и теперь довольно употребительны среди казаков. Если вы не
знаете уличной клички казака, то вам трудно его отыскать в хуторе или станице.
Вам нужно отыскать Ивана Петрова, и всякий встречный ответит – «не знаю».
Назовите его кличкой, и каждый укажет. Уличные прозвища одного старика были
(Констан. стан.): Юзик, Шшарбатик и Хавраль, но никто не знал его
настоящей фамилии, а она была по выговору казаков — Гордев.
Я знаю прозвища многих станичников: Ганич (сын ли он или муж Гани, то есть сын Агафьи), Каштан, Сипеток, Чудачок, Кочеток, Габуней, Стрепух, Зуйка, Рачёк, Моргун, Косорукий, Чипланос, Белик, Сладунка, Сочила, Меретей, Лобан, Илюшонок, Бешеный, Рябышик, Ботожок, Нявич, Хрипун, Свистун, Лытка, Кондра, Агурей, Ироха и другие. Как пишутся фамилии, по выражению казаков, я не знаю, да и редко кто знает, разве только их однополчане.
В первой половине прошлого столетия, как говорит об этом В. Ф. Соловьев в своей
брошюре о говоре казаков, под словом «фамилия» казаки,
даже офицеры, разумели «супружницу», то есть жену. По
этому поводу он приводит со слов старого, уже умершего, генерала В. А.
Кутейникова следующий курьезный случай. Во время посещения Дона военным
министром гр. Чернышёвым, к нему назначен был на дежурство заслуженный боевой
войсковой старшина, фамилию которого генерал забыл. Министр, увидев его,
спросил, как его фамилия. Тот сконфузился и робко ответил: «Мария
Ивановна». Тогда министр, пристально взглянув на него, ушёл,
ничего ему не сказав, но тотчас же приказал прислать к нему более толкового
офицера.
В 1-м и в некоторых местах 2-го Донских округов часто произносят с прозвищем какого-либо казака его имя, но в уменьшительной или ласкательной форме, такое сочетание в понятии казаков в этом случае считается уничижительным, с издёвкой, например: Петруша Шабан, Сема Агуревич, Кузя Кудлай, Филя или Филюшка Красный, Андрюша Лобач и другие.
В общем, говор донских казаков можно разделить на «верховой» и «низовой» говор,если из последнего исключить говор, известный у филологов под именем «черкасскаго», о котором я буду говорить ниже.
В частности же каждая станица или известный район имеет свой особенный говор. Нередко приходится наблюдать, как казаки, попавшие в одну сотню или полк из разных станиц, подтрунивают друг над другом, коверкая слова на манер говора казаков другой станицы, например: «ей дружишша, куда побéг?» или: «ей станишники, идевдêти или идутя?», «лянь, ляньте (гляньте) суды». – «Нехай тибе (или табе) будя грец!» — часто слышится сердитый ответ какого-нибудь бабского или Богоявленского казака на такое замечание богаевскаго или мелеховскаго.
В
особенности смеются
казаки соседних станиц над «луганцами», говорящими, как я
уже упоминал выше, с малороссийским, вернее, с древне запорожским акцентом.
«Становись,
хлопци, рядами, к кумовой хате передами. . . . Марш, дэ атаман сидыть!»
— кричат иностаничники, завидев едущих луганцев. Или рассказывают про них такой
анекдот:
«Казаки,
на конь!» — командует офицер. Одна часть казаков топчётся на
месте.
—
Кто вы такие?
—
Да, мы, дядечка, луганци.
—
Что же вы не садитесь?
—
Да, у нас коней нема, одне кобылки.
Любимые кушанья и названия предметов домашнего обихода «низовых» казаков также, большею частью, малороссийские, как то: саломата (вареное тесто, которое едят с пресным молоком, сметаной, каймаком, и маслом, а в постное время с нардеком и медом), вареники, кулеш, затёрка, или затераха (кипяченое молоко, затертое мукой), галушки и борщ, катлама (по-малороссийски — катланы), пампушки, блины и квасок (вроде селянки) и др.
Хата, курень, баз, атара, чабан, ярмо, занозы, притыки, люшпявое, войцо, плуг, волы, чумак, воз, киек (часть воза, на что вешают ведра) и др.
Помимо этих особенностей говора низовых казаков, среди них в некоторых местах, в особенности в станицах: Старочеркасской, Аксайской и отчасти Грушевской, Кривянской, Гниловсвой и других, а также среди простонародья г. Новочеркасска, замечаются остатки какого то особенного древнего говора, не похожего ни на один из перечисленных нами выше, это говор под названием «черкасский».
Фонетические особенности«черкасского» говора заключаются в следующем: шипящие звуки «ж, ч, ш, щ» в «черкасском» говоре заменяются свистящими «з, ц, с, сц»: Миса — Миша, Саса — Саша, Груса — Груша (Аграфена), Маса — Маша, Дуса — Душа (Авдотья), криса — крыша, уз — уж, «невозмозно зить» — невозможно жить, «ми поставили угодницку свицецки и помолились Бозыцку», «игрусецка», «весц» — вещь, «зилизо» — железо и т. д. Но встречаются случаи, и очень часто, обратного произношения, как, например: шорок (сорок), шкажу — скажу, пятнича — пятница, крыша — крыса, отчего часто можно слышать такую фразу: «у нас под крисай крыши завелись». Вместо обрядчик говорят «обрящик», рамчатый улей – «рямчатный улей» и т. д.
Говор «черкасский» с другими особенностями, как-то: ми, ви, оны, «помол» — помыл, «накрол» — накрыл, сохраняется в настоящее время преимущественно среди женщин, не получивших современного школьного образования, хотя, среди них встречаются купчихи и чиновницы из черкасских старых поколений. Из мужчин же этот говор удерживают очень немногие, в особенности из не служивших и торговых казаков, свободных от строевой службы.
В. Ф. Соловьев в своей книге о говоре Донских казаков предполагает что «черкасский» говор есть искусственный, явившийся из подражания кому-то вследствие жеманства, желания отличаться и нравиться; что это явление подтверждается будто бы и тем обстоятельством, что говор этот явился среди горожан. В. Ф. Соловьев также предполагает, что на образование «черкасского» говора имело влияние и общение казаков с греками, которые, как известно, многих наших шипящих звуков совсем не выговаривают, заменяя их свистящими, а также не выговаривают и нашего твердого «ы», заменяя его «и», и при разговоре как бы «сюсюкают». С первым предположением г. Соловьева, как мы увидим ниже, согласиться нельзя, второй же его вывод имеет за собою большую вероятность. Соловьев полагает, что общение казаков с греками относится к позднейшим векам, но на самом деле это не так, влияние греков на Приазовские народы началось с VI в. до Р. X.
В древности по берегам Азовского и Чёрного морей и понизовья Дона было множество торговых греческих колоний, из которых наиболее известны: Пантикапея, близ нынешней Керчи, основанная выходцами из греческого Милета около 511 г. до Р. X. , Фанагория, Киммирион, Ахиллеон, Патрасус, Корокондам, Кепос, Апатюрон, Тирамбе, Синдический порт и другие — на Таманском полуострове, в Абхазии; Севастополь, Акра, Нимфеон, Мирменион, Парфенион, Гераклион, Киммерион — на крымском берегу Керченскаго пролива, где и Пантикапея; Ольвия — при устьях Буга; первая и вторая Танаиды и Алопекия, при устях Дона, и Гелон на 15 дней пути вверх по Дону.
По сказаниям Геродота, Страбона, Плиния и других древнегреческих и римских историков, греки колонизаторы вели не замкнутый образ жизни, а входили в очень близкие сношения с местными жителями, смешивались с ними и передавали им свои нравы и обычаи, верования, язык, знания и искусства, вообще свою культуру. Это подтверждается и археологическими раскопками, произведенными в разное время по Дону, берегам Азовского и Чёрного морей, по Кубани, а в особенности на Таманском полуострове.
При раскопках древних могил, поражают обилием предметы культа Деметры, богини плодородия (Цереры, сестры Зевса, матери — земли) и бога Пана, покровителя лесов, стад и дичи.
Из народов этих побережий того времени более многочисленные и сильные известны Скифы, Савроматы и Геты, или Готы,
ставшие грозой для соседних народов с половины III в. по Р. X.
По Овидию — Скифы, Савроматы и Геты, говорили одним языком, но на разных наречиях. «Научился говорить и по-гетски, и по-сарматски и мог слушать рассказ старика варвара, т, е. скиөа», пишет Овидий в своих Понтийских пос. (III, 2, 39 — 40).
Готы приняли христианство от греков в ІV в. Просветитель Готии св. апостол Ульфила перевёл на готский язык и книги священного писания. «Паннонская летопись», признанная одною из достоверных сказаний о жизни и деятельности св. апостолов Кирилла и Мефодия, говорит, что при путешествии в Хозарию братья встретили книги священного писания в Готии на «рушком» языке, и что богослужение у Готов совершалось на языке «рушком» же.
Это подтверждается и исследованием
архимандрита Арсения о готской епархии, где он утверждает, что Готы
говорили на «рушком» языке и имели на этом же языке книги священного писания.
Это характерное смешение шипящих звуков со свистящими, т. е.
«сюсюканье», и теперь довольно рельефно сказывается в
говоре жителей на всём северном и восточном побережьях
Чёрного и Азовского морей, то есть от устьев
Дуная до устьев Кубани, в некоторых старых станицах Терека, низовьев Урала и
Дона, в станицах Старо-черкасской, Аксайской, Елисаветовской. А также в
пос. Азове, городе Мариуполе, Бердянске, Темрюке, Ейске и других. Это есть
остатки древнеготского говора, явившегося под влиянием
греческой культуры.
Донские
казаки, как я уже говорил о том в своей книге «Кто был
Ермак и его сподвижники?», суть исконные обитатели берегов
Дона, Азовского и Чёрного морей, потомки древних казахов, алан, готов, известных
у древнегреческих и римских историков под многими другими названиями, поэтому
они естественно могли сохранить этот особенный греко-готский говор, а потом
перенесли его на Терек, Урал, Кубань и другие места, куда
проникала казачья колонизация.
В настоящее время говор этот под влиянием народных школ и полкового обучения
казаков до того сгладился, что не далеко уже время, когда он совсем исчезнет.
— «У нас в
Черкашкеи Акшае риба нонича шавшем не ловица», — говорят
между собой старо-черкасские торговки.
— «Нонича
рушаки и кошари все хлеби пожабрали», — тараторят аксайские
бабы.
— «Ваши
(донские) кажаки крашившей, а наши хваршистей» — говорит
уралец из низовых станиц Дона.
Относительно же слов, которые встречаются в говоре казаков, и которых совсем
нет в русском языке, я приведу следующие примеры.
Имена существительные: бусорь (дурь, глупость), отсюда бусореватый, с бусорью, т. е. глуповатый; буерак (овраг), хантурник, отсюда шляться по хантурам (бездельничать); гак(лишек), галь (стая грачей и галок), гладыш (яйцо), грубка (печь), гульга (шишка на голове),дежа и дежник (кадка для теста и покрывало для нея),
дрот (проволока), дрюк (толстая палка), дулма (кушанье), жармелка (молодая женщина, проводившая на службу мужа), зарочье (редкость), зебры (жабры — у рыбы, а у людей щеки) отсюда «сивозебрик», варка (голова), кабак,
А в Константиновской и Золотовской станицах:
дурак (тыква), кандель (лампадка), зинчик или коник (стрекоза), отсюда «стрекозиться»; по-малороссийски — зык (бегать с поднятым хвостом от укуса слепней или овода, относится до рогатого скота); корец (ковш), кубилек(женская одежда), бизилики, или базилеки (запястье, браслет); кулючки (потемки); куруша(индюк), кутенок, кутик, кутя (щенок); лагутка (притворный); махор (кисть для украшений); махотка, (узкий горшок), макитра (круглый горшок), бардак (большой горшок с широким отверстием); мосты (полы), отсюда мосты банить, т. е. мыть; ожерелок или жерелок(воротник); патлы (нечесаныеволосы);
руда (кровь); саган (супник); чинак (низкая широкая глиняная посуда, вроде полоскательной чашки); сапа (змея), сапетка (вроде корзины);джулун (род шалаша); уре (каша с сюзьмой), сюзьма (густое кислое молоко); ерандак(широкая воловья телега в 1 Донском округе); тарабарки и ринджиглы (дополнительные дрючки для воловьего воза); парус (брезент), он, же «лантух», «воловишша», «веретье» и «рядно»; «благимат», отсюда «благиматом» (кричать не своим голосом).
Наречия: надась
или надысь — третьего дня; ужо и ужотка —
немного спустя; давича и давя — перед этим и др.
Имена прилагательные: «маделый» (исхудалый, истощенный); болючий,
кровучий, (жалкий, болезный, вызывающий соболезнование,
жалость); «кундюбый» (закорюченный,
кривой); ломовитый,
ломучий, отсюда ломаться; «кривляться»,
казаться не тем, что есть; «заевой», «зайвый» (запасный).
Глаголы: жалковат (горевать), зашуметь
и шумнуть (кликнуть, позвать), засмаливать(танцевать,
быстро что-нибудь делать), валандаться (без
толку делать, ходить, бродить), гондобить (сберегать), скондобить (говорить
о бедности), снугрят (изнурять), лиментоваться (пировать,
пьянствовать), «дать
по мусалам» – ударить в зубы, «балкапет»–
не ясно виднееться, и проч.
Вообще мною замечено, что казаки, исключая немногих говорунов, известных среди простонародья под названием «брехуцов», «сочил», «сладунок» и др., народ несловоохотливый, речь их не отличается плавностью и логичностью, как у великороссов и малороссов.
Иногда при разговоре с казаком просто не понимаешь, о чем он говорить или что хочет сказать, как будто он русскому языку выучился только недавно и по какому-то особенному методу. Язык его во рту, будто не помещается, не поворачивается; невольно приходится думать, что великороссийский говор не есть природный для казака, что предки его говорили на каком то другом наречии.
Будучи сам природным казаком и вышедший из простой казачьей семьи, а также долго живя в станицах и хуторах, я имел полную возможность непосредственно наблюдать за жизнью казаков, за их нравами и обычаями, привычками и говором, особенностями говора вновь вступивших в школу детей. Также часто случалось, что какой-нибудь урядник или вахмистр, встретившись на улице, заведёт речь о том, о сём и, желая похвастаться знанием русского языка, намелит такой околесины, что даже станешь в тупик и не можешь разобраться, обидел ли он тебя или наговорил любезностей; до того речь его полна каких-то двусмысленностей, намёков на что-то, но на что — трудно разобраться.
Тут и «сумления»,
«мления», «финазомия», «учёность заступления военной службы»,
себя он называет «мы», а тебя – «ты», «произошёл науку всех посредствий», или
«академитския давности» и прочее. Если же такой говорун ещё подопьёт, то тогда
прямо уходи от него, ибо ни у кого мало-мальски нервных людей не хватит
терпения выслушивать эту бессвязную болтовню. Если ты не офицер и не чиновник,
к которым вообще казаки, в силу веками привившейся дисциплины, относятся с
некоторым почётом, то можешь получить массу оскорблений и дерзостей, а если иногородний,
к которым все казаки относятся свысока, то можешь рисковать и большим. Самый
лучший способ отделаться от подобного рода собеседников — это, как говорится,
ему поддакивать, похваливать, вообще ни в чём не противоречить.
Лет
двадцать, тридцать тому назад наши донские калмыки в массе своей плохо ещё
понимали русский язык, в настоящее же время вышедшие из
приходской школы или прибывшие из полков положительно поражают логичностью
своей речи, правильностью ее построения и удачностью оборотов, хотя и не
бойкостью: по всему видно, что человек старается высказать свою мысль, как
можно яснее, избегать лишних слов и непонятных выражений.
Не то замечается у природных казаков: они, я говорю о простонародье, не стараются следить за построением своей речи, а валят, как говорится, в кучу всё, что взбредёт на ум, и искажают русский язык до неузнаваемости. Это объясняется, главным образом, отсталостью казаков в народном образовании, а также и какими-то особенными свойствами древнего их говора, туго поддающегося усилиям просвещения.
Немалую роль в этом играет и гордый дух казачества, смотрящего на
другие народности, в том числе и на великороссов, свысока, а потому и не
желающего у них перенимать их нравы, обычаи, а также их язык.
Приведу несколько примеров выражений казаков- грамотеев, взятых из их прошений к начальству, с исправлением некоторых орфографических недостатков.
Казак
просит о предоставлении ему и другим льгот по охоте.
«Обращаю
просьбу вышнего начальства на конкуренцию стеснения нас в охотничьем стремлении
всякой степной и мелкой дичью по примеру предков наших законом утвержденного
права, дабы не пришло в низкое положение честь русскаго оружия дел воинскаго
достоинства».
Урядник,
учитель гимнастики, просит инспектора народных училищ о представлении его к
награде за трехлетнюю усердную службу.
«За
отличную обстоятельность вашего превосходительства по означению всяких
упражнений и не имея достаточной видимости по оставлению на вторичный строк, а
к применению инструкции с достижением означения по ходатайству подлежащаго
представительства, то я осмеливаюсь покорниче прибегать к награждению
усерднейшаго моего вашего превосходительства обстоятельства».
Евграф Савельев "Типы Донских казаков и особенности их говора." (1908 год)
г. Новочеркасск
Комментарии