Первый казачий строевой устав

         02 мая 1838 года Николай I Указом «О составе и построении казачьих полков» утвердил Правила для состава и построения казачьих полков, которые стали первым строевым уставом в казачьих войсках. 

         До этого времени казачьи войска, за исключением гвардейских частей, к которым применялись общие кавалерийские правила, совсем не имели строевого устава, руководствуясь в бою выработанными обычаем и боевыми традициями приемами. Наиболее употребляемыми были «вентерь», то есть засада, и «лава» — атака рассыпным строем. «Лава не есть строй, но национальная казачья тактика». Регулярные полки имели развёрнутый строй, как первоначальное построение, и строй для атаки, колонны манёвренные и походные, сомкнутые и разомкнутые, справа и слева, наконец, рассыпной строй, управлялись строго определёнными командами и целой массой сигналов. Казаки же не имели никакого строя. «В бою полковой командир указывал только цель боя, предоставляя средства самим казакам».

         «Полк становился кучей или кучами посотенно, в зависимости от приказания командира полка. Было много места по фронту — куча уподоблялась развёрнутому строю, мало — колонне. Каждый казак искал своего урядника-одностаничника и пристраивался к нему, а урядник имел в виду своего хорунжего или сотника и все следили за сотенным командиром и станичным или полковым знаменем».

         «Полк слушал речь своего командира, сбившись в кучу, потом, вдохновлённый словами своего начальника, он быстро развертывался и кидался длинной развернутой линией с охватом флангов в атаку, или по приказанию развертывали лаву и начинали свои бесконечные маневрирования. В чем состояли эти маневрирования? Одни представляют себе, что это было некоторое подобие современной атаки рассыпным строем, другие думали, что это был полный хаос, где всякий делал, что хотел — один стрелял, другой рубил, третий колол и никто никого не слушал, наконец, третьи воображали себе нечто магически стройное, целое и громадное по фронту… Лава была разнообразна, но она не имела характера своеволия и безначалия; лава была стройна, но далеко не имела вида рассыпной атаки.

Казачья лава

Разъехавшиеся на протяжение до двух верст, казаки не могли слышать команды своего командира полка, да и сотенные были далеки. Установить порядок повторения команд всеми офицерами подняло бы такой «галдеж» в строю, при котором трудно было бы лаве появляться и пропадать, «как сон». Управление было немое. Казаки непрестанно следили за своими офицерами, как рой за маткой, и все повороты, перемена аллюра, самая атака происходила по немому знаку шашкой, рукой или движениями лошади. Понимание каждым казаком цели маневрирования, страстное желание поразить возможно большее количество неприятеля, вот что давало смысл движениям в лаве, а внимание к командиру полка придавало этим движениям и стройность, и единовременность. Пускай, например, лава заняла своим фронтом протяжение в две версты, в которые входят небольшой, но топкий ручей и маленький овраг; цель маневрирования «заманить» неприятеля на стоящую в четырех верстах и прикрытую скатом, поросшим мелким кустарником, пехоту и артиллерию. Лава наступает шагом. Дойдя до ручейка, все всадники, которым придется через него переходить, по знаку своего начальника «падают» с лошадей, которых отдают одному, двум, становящимся скрыто сзади; затем примащиваются со своими ружьями сзади ручья и ждут. Соседи, пройдя ручей, сейчас же затягивают его место и лава продолжает свое движение. Дойдя до овражка, шагов за триста или даже менее до него, часть казаков останавливается и смыкается в кучу, наподобие развернутого строя. После этого лава становится жиже, но протяжение ее остается то же. Теперь начинается решительное и задорное наступление. Если неприятельская конница хладнокровна, ей стреляют с коня чуть не в упор, наскакивают на нее на расстояние пистолетного выстрела, но лишь только она вышлет один, два взвода для отогнания дерзких всадников, лава подается назад, фланговые взводы сгущаются и с гиком с боков и с тыла несутся на преследователей. Наконец, это «наездничанье», это маневрирование лавой надоедает неприятелю. Он высылает большую часть, полк или два, для наказания казаков. Тогда, уходя, казаки собираются, как раз в две кучи, из которых одна несется прямо к ручью, другая имеет направление на овраг. В 20-ти, 30-ти шагах от препятствия казаки в каждой куче быстро поворачиваются направо и налево и обтекают препятствие. Сомкнутые, стройные, увлекшиеся преследованием, эскадроны не могут так скоро изменить направления атаки и одни вязнут и тонут в ручье под выстрелами спешенных казаков, другие по переходе через овраг сильно расстроенные атакованы засадой. В то же время и лава уже повернула назад и ударила с флангов и тыла. В результате бегство неприятельских эскадронов, высылка более значительных частей, новое заманивание уже на более сильную пехотно-артиллерийскую засаду. Как видно, для таких действий ни команд, ни сигналов не было нужно. Требовался здравый смысл и понимание обстановки каждым казаком. Может быть, командир полка или хорунжий и кричали в патетическую минуту: «братцы — вперед!», или «станичники — увиливай», но разве это команды?!»

Свебах Бернард-Эдуард. Атака казаков и башкир. 1831

         Вышеописанные казачьи боевые приёмы были узаконены в изданной в 1835 году полковой инструкции войска Донского, но собственно правил построения полков в этой инструкции не содержалось. Таким образом, утверждённые 02 мая 1838 года императором Николаем I правила «О составе и построении казачьих полков» являются первым в истории российского казачества строевым уставом.

         Причиной для появления этого документа послужил неудачный смотр Донских полков, проведенный Николаем I в Новочеркасске в октябре 1837 года. Неправильность движений Донских полков, отсутствие равнения в шеренгах, незнание офицерами и урядниками своих мест в строю, разнообразное и плохое обмундирование и, вообще, отсутствие обычной военной выдержки вызвали неудовольствие Императора. Государь сказал атаману Власову: «Я ожидал видеть двадцать два полка казаков, а вижу каких-то мужиков. Никто не имеет понятия о фронте! А лошади — это не казачьи лошади, — это мужичьи!…»

         Последствием этого было Высочайшее повеление: «Исполняемые уже в Лейб-Гвардии Казачьем и Атаманском Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полках правила, предписать к руководству и по всем казачьим войскам, соединив их для сего в одно общее положение, с нужными для пояснения чертежами». Препровождая эти правила для исполнения, Военный Министр, вместе с тем, уведомляет, что «Со введением сих основных правил расчета и общих движений, нисколько не отменяются издревле существующие действия в поле казачьих войск, кои, по роду их службы, им свойственны и толикими опытами в пользе своей уже дознаны».

         Правила для состава и построения казачьих полков имеют 48 параграфов. Первые четыре определяют состав и структуру казачьего полка. Параграфы №№ 5-44 и 48 регламентируют повседневные, парадные и церемониальные построения, перестроения и марши. Построение лавы описывается в трёх параграфах №№ 45-47.

Казачий строй. Рисунок для проекта правил казачьей строевой службы

         Выглядело это следующим образом: казаки стоят в две шеренги. Командир полка даёт команду: «Строй лаву, посотенно! Марш!» По команде «Марш» сотенные командиры командуют: «Принимай налево!» По этой команде казаки первой шеренги (кроме фланговых) принимают влево, чтобы казаки второй шеренги въехали между казаками первой шеренги каждый левее первошереножного казака. Приказные, бывшие во второй шеренге, остаются за фронтом напротив своих мест. Во время этого перестроения казаки должны снять пику с ноги, положить правый кулак на правое бедро, согнув немного локоть и наклонив остриё пики влево через левое ухо лошади. Предполагается два варианта построения лавы: сотенными и полусотенными подразделениями.

         Правила для состава и построения казачьих полков в 1838 году поступили в войска. Выполнение их потребовало корректировки и дополнений. Но основа строевого казачьего устава уже была заложена.

P.S. 10 октября 1818 года Император Александр I проводил смотр стоявшего во Франции русского оккупационного корпуса. Во время прохождения полков он обратился к корпусному командиру графу Воронцову: «Le pas n’est pas assez accelere» (Шаг недостаточно быстр). «Sire, c’est avec ce pas que nous sommes venus a Paris»- отвечал М.С. Воронцов (Ваше Величество, именно этим шагом мы пришли в Париж).