Ахметову пришлось смириться, а ведь Ходаковский предупреждал

Основатель легендарного батальона ДНР «Восток» Александр Ходаковский рассказал в интервью Федеральному агентству новостей о своих отношениях с украинским олигархом Ринатом Ахметовым и судьбе предприятий Донбасса, чьи прежние хозяева сегодня находятся далеко за пределами Донецкой и Луганской народных республик.

Председатель общественного движения «Патриотические силы Донбасса», вошедший в военную историю ДНР под позывным «Скиф», опроверг ряд мифов, сложившихся вокруг фигуры украинского миллиардера, по сей день влияющего на политические процессы в Киеве.

— Александр Сергеевич, вплоть до недавнего времени Рината Ахметова называли истинным хозяином Донбасса. Насколько справедлива такая оценка сегодня? Установлено ли на предприятиях ДНР внешнее управление? И какова сейчас роль Ахметова в регионе?

— Ахметов — это, прежде всего, серьезный фактор влияния. Накапливая свой потенциал в тяжелые 1990-е годы, он сформировал многогранную позицию. Нельзя сказать, что у Ахметова просто много денег или что он покупает политический вес и влияние. Он — часть этой территории. Он инкорпорирован в систему украинской власти, и он, конечно, — один из мастодонтов в Донбассе.

Он аккумулировал в своих руках огромный человеческий ресурс — по предвоенным данным, 300 тысяч человек. Это работники его преуспевавших на тот момент предприятий, которые могли быть использованы для самых различных задач: выборных, протестных. Именно коллективы предприятий Ахметова выходили на центральную площадь Донецка с призывами за единую Украину.

Р. Ахметов

Напротив нас стояли люди с Авдеевского коксохима (Авдеевский коксохимический завод — крупнейшее в Европе коксохимическое предприятие, находящееся на территории по контролем Киева. — Прим. ФАН), которые думали так же, как и мы, но им платили хорошую зарплату, и это для них оказалось на тот момент важнее.

Ахметов — это властный ресурс, человеческий и финансовый. Его усилия, в том числе приписанные ему пиаровскими методами, сделали его очень значимым для Донбасса человеком.

Но когда настал критический момент, еще до бегства Виктора Януковича, именно аффилированные с Ахметовым люди, формировавшие большинство в Верховной раде Украины, вышли из состава президентского большинства.

Именно Ахметов под влиянием американских политических фигур, в частности госпожи Нуланд (Виктория Нуланд — американский дипломат, получившая известность на Украине после раздачи «печенек» на «Евромайдане» в декабре 2013 года. — Прим. ФАН), которая звонила ему с просьбой применить все свое влияние на Януковича и не допустить силового штурма. В итоге Майдан разросся, его силы окрепли и возросли не только в численном смысле, но и в плане авторитета и влияния в обществе. Это в том числе — «заслуга» господина Ахметова.

Виктория Нуланд

И когда это все пришло в Донбасс и уже тут возник момент выбора, Ахметов, конечно, выбрал то, что ему близко, с точки зрения его бизнес-перспектив: единая Украина и Запад. Таким образом, его интересы разошлись с интересами большинства жителей Донбасса. Для него стало большой неожиданностью, когда деньги вдруг не сыграли никакой роли, а возможности оказались бесполезны!

Просто у людей возникло это пассионарное движение внутри, и они проигнорировали любые привычные подходы, когда все можно купить, все можно продать. Люди сказали свое слово, и в результате Ахметов, конечно, был вынужден покинуть территорию. Когда речь пошла не о рыночных отношениях, а об идеологии, об основных базовых, народных, коренных вещах, которые не предусматривают прагматических, рациональных разговоров, Ахметов оказался не востребован ситуацией.

— Существует мнение, что вы как-то связаны с Ахметовым. Что якобы существует сговор местных элит, к которому причастен и Ходаковский. Как вы прокомментируете эти слухи?

— Дьявол кроется в деталях. Мы были идеалистами. Мы мыслили в таких категориях, что нет большего счастья, чем отдать жизнь за други своя. Но тут мы столкнулись с такой странной стороной реальности, когда наши соратники начали давать какие-то странные интервью. Потом мы поняли, что самая лучшая реакция на это — вообще никак не реагировать.

Я никогда не скрывал факта своего общения с господином Ахметовым. Не скрывал того, что я говорил ему: Россия придет в той или иной форме, и он напрасно обольщается ситуацией, развешивая по Донецку билборды с лозунгами за единую Украину.

Я никогда не отказывался от того, что мы какой-то уровень контактов поддерживали. В частности, мы с Александром Бородаем (российский политолог, в мае-августе 2014 года — председатель Совета министров ДНР. — Прим. ФАН) приезжали в офис к Ахметову, когда его уже в городе не было, и общались с его представителем. Потому что возникало очень много проблем, которые нельзя было разрешить без его участия.

Приведу один пример. На территории ДНР находятся 80% энергетических активов Ахметова по Донецкому региону, но весь управленческий потенциал находится вне зоны нашего контроля, например в Мариуполе. И, соответственно, любые аварии, любые проблемы, которые возникали, ложились на республику бременем. И нам нужно было выстраивать какое-то взаимодействие. Сейчас уже все понимают: все мои решения, все мои действия подтверждают, что никакой аффилированности с интересами Ахметова у меня не было.

А. Ходаковский и А. Бородай

Когда брали под внешнее управление его предприятия, я выступал за то, что это нужно делать, но своевременно, когда мы сможем гарантировать рынки сбыта. Была сверстана схема работы предприятий под внешним управлением: как мы будет продавать, как будем обеспечивать их сырьем и электроэнергией. Схема была запущена лишь тогда, когда мы поняли, что все это может быть перезапущено быстро и без потерь кадрового потенциала. И предприятия были запущены — к этому отчасти подтолкнула экономическая блокада со стороны Украины.

Например, чтобы запустить Алчевский металлургический комбинат, нам пришлось для снабжения его электричеством бросать отдельную ветку из Донецка. Нужно было компенсировать дефицит той части электроэнергии, которая раньше шла с Украины. Это все требовало определенных усилий и подготовки. Лишь потом мы совершили политическое действие, взяв предприятия под внешнее управление и практически безостановочно переключив их на новые рельсы.

Я, кстати, являюсь сторонником идеи объединения всего производственного комплекса Донбасса в рамках Внешторгсервиса, потому что это снизит себестоимость производства и оптимизирует систему управления. Здесь никаких противоречий нет и быть не может.

… А потом все досужие разговоры пропали сами по себе ввиду их полной бездоказательности.

— Вы предупреждали Ахметова, что придет Россия. Почему он не внял вашим словам?

— Скорее всего, здесь сказалась разница в статусах. Он считал себя человеком, близким к каким-то политическим кругам, в том числе российским, и имел свое представление о происходящем. Мою же точку зрения он не считал компетентной, потому что все-таки мой уровень доступа к каким-то информационным потокам был гораздо ниже. И, общаясь с некими своими контрагентами, он считал, что Россия политически не готова, что ей достаточно Крыма. Но обстоятельства сложились так, как сложились.

Может быть, политические круги в России и не были к этому готовы, потому что российская политическая элита неоднородна в своих взглядах и предпочтениях и кто-то, возможно, симпатизировал украинской стороне. Но фактом является то, что мы поставили действительность на колени и заставили ее считаться с нашими требованиями. А Ахметову пришлось смириться с новой действительностью и принять для себя какие-то решения, которые в конечном итоге разлучили его с Донбассом.

— Вы затронули тему запутанной инфраструктуры региона. С украинской стороны все чаще звучат голоса, призывающие к жесткой блокаде народных республик — чтобы окончательно отрезать Донбасс от воды и электроэнергии. Насколько вероятна, на ваш взгляд, реализация такого сценария? И к чему это может привести? Ведь в таком случае люди будут в буквальном смысле поставлены на грань выживания…

— Возможно, Украина и примет некие скороспелые решения. Но это же выставит ее в совершенно определенном свете. Дело в том, что экономически на сегодняшний день мы практически не зависим от Киева. Первыми пострадают люди, у которых близкие люди и родственники находятся на Украине, которые мигрируют между нашей территорией и украинской, даже несмотря на наличие линии фронта. Существуют КПП, которые обеспечивают режим пропуска…

В плане снабжения территории ДНР электричеством мы практически не зависим от Украины. От ряда их электростанций мы отключены. У нас электрогенерация способна покрывать наши потребности. Другое дело, что реверсные потребности у нас ограничены, потому что система строилась по советской методике: мы производим и отдаем туда, там производят и отдают нам. Но в принципе, это все решаемые вопросы.

Что касается поставок воды, то надо понимать: если Украина отрубит нам воду, то в глазах любого нормального человека будет выглядеть государством-террористом. Это прежде всего гуманитарная проблема, а не проблема ведения боевых действий. Если Украина заявляет, что ЛДНР — это якобы «оккупированные Россией территории», то получается, что блокадой воды она наносит удар по своему же населению. Таким образом, Украина поставит себя в один ряд с «Исламским государством»¹(террористическая организация, запрещенная в РФ. — Прим. ФАН)! И если после такого Европа не пересмотрит свое отношение к Украине, то я окончательно разочаруюсь в любых европейских ценностях.

Так или иначе, введение Украиной блокады против нас ни к каким существенным изменениям не приведет и дивидендов Киеву не даст. Другое дело, что за разговорами о блокаде стоят политические задачи. И провокация, подобная произошедшей в Керчи (нарушение государственной границы РФ судами ВМСУ в районе Керченского пролива. — Прим. ФАН), могла с таким же успехом возникнуть в другом месте.

В Керчи никто серьезно не пострадал. Слава богу, что это не очередной «сбитый Boeing» с огромным количеством человеческих жертв.

¹ Организация запрещена на территории РФ.