То "АТО": «Если Путин начнет наступление в зарплату, воевать будет некому - все пьяные»

Бывший доброволец, служивший в т.н. «зоне АТО», издал книгу, в которой без прикрас описал будни обычного подразделения недалеко от передовой.

Когда-то, как теперь кажется — очень давно, я написал письмо в украинский пресс-центр АТО («антитеррористическая операция» в Донбассе) с простой журналистской просьбой. Сегодня ее бы сочли циничным троллингом.

Но тогда, в конце апреля 2014 года, еще не было ощущения безвозвратно пройденной красной линии. Артиллерия уже начинала постреливать по Славянску, но авиация еще не бомбила мирные города. И мне было любопытно посмотреть на людей, которые окапываются по ту сторону линии фронта. Есть ли у них такая же сильная мотивация, как у людей восставшего Донбасса. Как у них налажен быт. Что думают о них местные жители.

Ответа от пресс-службы не последовало. Спустя некоторое время меня на пять лет объявили персоной нон грата на Украине. А чуть позже — в розыск по статье «терроризм».

Поэтому судить о том, кто воюет против республик Донбасса, я мог только по рассказам пленных либо по сюжетам украинских журналистов. Однако и то и другое вряд ли можно считать 100-процентно объективным источником. А литературное наследие, которое оставляют после себя ветераны-графоманы, — это пафосная смесь героических похождений истинных украинских патриотов и инфернальной русофобии. Поэтому, открыв книгу «То АТО. Дневник добровольца» Дмитрия Якорнова, я не ожидал многого. Но втянулся. Потому что это оказалась та самая неприглядная окопная правда, которой так не хватает в опусах «киборгов» типа «Позывной «Воланд». Вальгалла-Экспресс».

35-летний (на момент начала дневника) автор называет себя этническим русским, противником майдана и махровым эволюционистом. И тем не менее в 2014 году решил отправиться добровольцем на войну в составе одного из подразделений украинской армии — отражать «внешнюю агрессию». Его часть дислоцировалась недалеко от передовой линии. Во время службы в зоне АТО он вел дневник, захватывающий период середины 2015 года. Но, судя по откликам атошников, не потерял актуальности и сегодня.

О боевой подготовке

«…Вчера утром устраивали учения на случай внезапной эвакуации: все машины выгнали на дорогу, чтобы каждый знал, куда ему бежать с криком «Зашибу! Я самый первый!». Всем на каску и бронежилет намотали цветного скотча (полевая система опознавания «свой-чужой». — «КП»). Водители долго ругались между собой за место в колонне и пытались спихнуть соседа в кювет…

Полезная штука эти учения: в следующий раз все пройдет без сучка и задоринки, крики и тычки бамперами уже почти отработаны. Спрашиваю офицера: «А если сепары (сепаратисты. — «КП») наши опознавательные знаки скопируют?» Тот отвечает: «Так мы с сепарами давно договорились: они белые тряпки на рукава цепляют, а мы вот с липучками упражняемся». Второй продолжает:

«Все же похожие, как помытые яйца, и говорим одинаково. Нужно ж как-то понимать, в кого стрелять».

Граница между трагедией и фарсом на войне стирается — понять, с какой стати тебе нужно стрелять в таких же людей, как и ты, можно только с помощью ленточек…

…Очень малая часть армии занята военной подготовкой — командиры создают искусственную загрузку, как было в совковой армии. Эта бессмысленная деятельность убивает любые инициативы, патриотичные чувства и желание снова попасть в армию…»

О быте

«…Сходил на ближайший блокпост. Раньше там что-то техническое было, сейчас все завалено мешками, торчит труба буржуйки, внутри — кровати и электричество. Норы рядом тоже есть, и дозорный пункт есть, и рации, и тепловизоры, и вундервафлей (внушительная военная техника. — «КП») хватает, так что это мини-крепость по сути…

…Был на других позициях. Сначала хотел постебаться и подробно прокатиться по каждой мелочи, но потом понял, что получается слезливое «гэ», а жаловаться не люблю. Достаточно сказать, что спят пацаны в сырых низких норах (лежанки — из бревен, буржуйку видел только одну). Некоторые норы больше напоминают шалаши — вырыты в отвалах, получившихся от прокопанных рядом траншей. Туда и заходить не хочется, не то что жить там…

…По отношению к друзьям и знакомым до сих пор чувствую себя попрошайкой. Даже те друзья, которые предлагали помощь после ухода в армию, сейчас как-то подозрительно рассеиваются в тумане… Минобороны не одну нашу роту определило в поля и норы, считая, что там зашибенные условия и начальнику нехрен клянчить. Думаете, чем наши офицеры первую неделю занимались? Пытались что-то выбить (мерзкое совковое слово!) из складов по соседству. Кроме патронов и еды, там, кажись, ничего и нету. Быть может, подразумевается, что, имея в руках автоматы и ломы, недолго найти спонсоров среди жителей зоны АТО?..»

Об отношении с местными

«…Заходим в магазин с воплем: «А-а-а, попались, сепары! Млеко-яйки на стол, трус снимай, раком становись!»

Привыкшие к солдатам тетушки: «Дверь не разнеси своей пукалкой, каратель!..»

…В кафешках-магазинах более-менее нормальные цены. Продавщицы разговаривают на суржике, и я не понял, нормально они нам улыбаются или натянуто. Скорее рады: мы за день чуть ли не единственные клиенты. Хотя и местные за столиками были — целый день они там сидят, что ли, мониторят?..

…Потроллили местных бабок во время вылазки в сельмаг. Проходя не в форме, негромко сказали: «Слава ДНР!» Бабки подзывают поближе: «Сынки, тут украинской армии полно!» И дальше — перечисление на 20 минут: какие части, с каким оружием, где секреты, где проходы, где мины, где ближайшие соседи (наши части имеются в виду). Ошалев от такой информированности (это еще кто кого троллит!), спрашиваем: «А наши где?» Те: «Так дальше они, туда-то, туда-то и там-то, там-то, но мы точно не знаем…»

…Народ местный до сих пор не видит, на чьей стороне сила. Куда бы ни приехал, наши пытаются задобрить местных, детям сгущенку суют. Но народ здесь по-прежнему сытый, наших воспринимает как «терпил»…

…В целом в этом городе 50/50 за и против Украины. Это значительно хуже, чем в других освобожденных городах типа Славянска или Краматорска (здесь было поднято вооруженное восстание в апреле 2014 года. — «КП»). Большинство по-прежнему смотрит Раша-ТВ и надеется, что Россия засыпет их деньгами.

Никакого позитива на будущее никто не видит — половина частных предприятий не работает, жители собирают металлолом или пилят имущество оставшихся бесхозными заводов и фабрик. Сейчас в городе заканчивается Битва за Провода и Сеча Вторчермета, начинается Великое Контрабандное Перемирие — здесь цены выше киевских, а в ЛДНР цены еще выше, и туда каждый водила пытается вывезти все подряд…»

О воровстве

«…Все атошники предупреждали: «Следи! Прут!» В Чернигове как-то странно: за 20 дней пропали только котелок, веревка (общая, скидывались ротой), кепка (старшины, вроде он оставил ее на шкафу рядом с туалетом, когда рота получала майки).

Здесь, в АТО, на пропажи жаловалось немало людей: помнится о трех зарядках, кружке, ножницах, двух ножах, шмотье каком-то… Возможно, это потому, что те же зарядки были поломаны-потеряны по дороге, и воришкам проще украсть, чем ждать неделями возможности купить. Обнаружить воришку сложно — все рассредоточены небольшими группами по разным блокпостам.

У меня таки украли носки: повесил сушиться — вечером нету. Желаю новому владельцу обонятельного экстаза: он же думал, что носки постиранные сушатся. Наивный… У меня логика программиста по отношению к стирке: стирает стиральная машина, я не машина, значит, я не стираю…»

О пьянстве

«…Вчера пришла зарплата. Поспорил с одним азартным парнем на пять гривен, кто из людей нашего окружения станет залетчиком. То, что в ближайшие пару дней здесь будет царство уквашенных горбокоників (Конек-Горбунок — укр.), бесспорно. Только как-то не комильфо ставить на молодежь до 35 — именно молодыми были оба предыдущих залетчика.

Намного интереснее предсказать, кто из опытных попадется: я поставил на кухню, соперник — на банщика. Надо предложить идею этого увлекательнейшего реалити-шоу на ТВ: «День получки» или «Не спались!»…

…Пригнали как-то сюда пару машин, а водители не пошли жить в казармы — спали прямо в кабинах. Прожили так шесть дней, тут зарплата — набухались и пошли ночью по посадке (а тут растяжек и прочих сюрпризов столько, что ни наши, ни чужие не заходят). Заблудились, потеряли друг друга и стали орать, к тому же сорвали какую-то сигналку — сирена орет… Все подразделения в ружье, давай ловить диверсантов. Один куда-то пропал, не нашли (сам утром пришел), другой при задержании шизу поймал: «Пацаны, я свой, сепар, не стреляйте!..»

…Двое «синих» мобов (мобилизованные. — «КП») пошли к сепарам. Командиры отчитывались об их наличии, пока из недоуменных сепарских переговоров («Че за двое штырей тут валяются?») не поняли, что можно пропажу оформлять…»

О командирах

«…Задолбало: приезжает генерал — обстрелы прекращаются моментально. Только уехал — опять как было. С точки зрения бывалых, это наши генералы сдали Дебальцево со всей кучей техники, в том числе отремонтированной за свой счет. Когда стояли в Краматорске, чуть не сшибли его из «Иглы»: генерал регулярно отправлял вертолет в Харьков за сырокопченой колбаской — в АТО не нашел…»

О питании

«…Вопрос на миллион: «Что из перечисленного о луке является правильным?»:

— лук своими стрелками пробивает строительный мешок;

— запах гнилого лука еще сутки следует за тем, кто расковырял слизкую шелуху;

— стрелки лука в носу делают человека крайне сексуальным (я нормальный, это все лук — он захватил мой мозг и требует размножаться!).

Сколько бы я ни стебался над этой столовой, но факты нелицеприятные: нормальных условий хранения овощей нет, выкидывать приходится много. Поначалу я обрадовался такому овощному изобилию (люблю овощи, в салатах и свежими), особенно зелено колосящемуся мешку лука, но после заполнения четвертого ведра гнилью… Картошка и капуста — нормальные, морковка — хуже, лук — 50/50, но вишенкой на торте было перебрать сетку петрушки (50/50) и укропа (90% — гниль).

Вероятно, с овощами скверно обстоят дела во всей зоне АТО: атошники из госпиталя вообще не упоминали об овощах, кроме картошки…»

О боевых и небоевых потерях

«…Нашим кадровикам (кадровые военные. — «КП») поручили отбитые у сепаров два блокпоста на расстоянии 500 м, недалеко от Попасной. Они встали в не очень удачном месте: подсолнечник почти вплотную к дороге, палатки и БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина. — «КП») поставили прямо на дороге, потому что блоков для перегораживания не было.

Тут идет автоколонна, и непонятно — сепары или свои. Останавливаются в 200 м от поста, рассыпаются и открывают огонь. Наши — в ответ, и так минут 20 стрельба из автоматов. Потом с обеих сторон стали более внимательно осматриваться и по крикам с обеих сторон поняли, что «Донбасс» (украинский добровольческий батальон. — «КП») нарвался на кадровиков. Счет 7:2, у нападавшей стороны — семь раненых, у кадровых — два…

…Здесь на обычный блокпост заехало два «Урала» с правильными знаками идентификации. Внутри куча народу в украинской пиксельке («пиксельная» раскраска камуфляжа. — «КП»), вели себя дружелюбно. Пароли знали. Внезапно открыли огонь — только один парень выжил с тяжелыми ранениями. Больше эти «Уралы» так и не попадались, а в новостях про это ничего не было…

…На блокпосту нашли, как подбодрить: сначала историей про такой же пост в полях, вырезанный после рукопашной (сепары подползли на 20 — 30 м). Выжил один парень, знакомый старшего по блокпосту, — голову разбили прикладом, думали, труп. Потом рассказали историю про заснувшего в карауле — всех вырезали, его оставили. Он сам утром повесился…

…Двое дуэлянтов решили выяснить, чей АК (автомат Калашникова. — «КП») шустрее будет. Медленный — труп, шустрый — в ВСП (войсковая служба правопорядка, аналог военной полиции. — «КП»). Тот сразу всех предупредил, что ему все пофиг, и он повесится. Только все на обед вышли — через две минуты уже висит на каком-то куске проволоки…

…Заходит моб с тремя лимонками в большую палатку, говорит: «У вас пять секунд покинуть помещение», — рвет кольца и раскидывает гранаты по углам палатки. Выскочили все, подрывника — в ВСП…

…Настучали на блудливую жену, муж — герой, боевой офицер — звонит ей, а та признается во всем. Очередь в грудь — минус один… Девушки, лучше врите…»

Кто есть кто в АТО

Дмитрий Якорнов в своей книге систематизировал участников боевых действий.

«Срочники делятся на рослых молодцев а-ля «Слава нации» и гномов. Что с этими детьми делать, лично мне непонятно — по-моему, армии они не нужны.

Контрактники делятся на тощих улыбчивых грифов 20 — 22 года, вполне боеспособных; 23 — 28, но зеленоватых; повидавших все в армии крутых юзеров — 28 — 35.

Мобы (мобилизованные) делятся на:

— детей, 21 — 25 («послесрочники», вполне боеспособны и амбициозны), — 3%;

— пацанов, 25 — 30 (есть даже очень продвинутые, азарт от оружия), — 10%;

— парней, 30 — 35 (еще круче, но уже без азарта), — 15%;

— мужиков, 35 — 45 (костяк мобов, наиболее дееспособная, активная и сознающая себя часть армии), — 50%;

— мужиков, 45 — 50 (много идейных, но много и уставших), — 15%;

— дедов, 50 — 59 (многие «дедушки» в 100 раз круче меня, но называют их все равно дедами), — 7%.

До 35 лет потенциальных запойных мало, зато если набухиваются — часто в дрова, угроза и себе, и другим.

В 35 — 45 потенциальных запойных уже около 10 — 15%, но эти лучше себя контролируют: бухают несколько дней после зарплаты или когда риск наказания невелик. Если Путин начнет наступление в зарплатные дни, воевать будет некому.

В 45 — 50 потенциальных запойных чуть меньше (где-то 10%).

Деды — позитив армии мобов. Очень часто суперколоритные, з вусами й оселедцями (с усами и чубами — укр.), настоящие патриоты, пьют совсем немного, но болеют.

Штабники — big bosses (большие боссы — англ.), чересчур важные и надутые (в том числе физически)».

Вместо послесловия. Непарадный расчет

На Украине сегодня есть две армии.

Одна — парадная, ежегодно марширующая по Крещатику. Здесь вам и современная экипировка, и новинки вооружений, и сошедшая пять минут назад с конвейера техника. Вторая — в засаленном, прокопченном буржуйками камуфляже. Матерящая командование и безмолвно вопрошающая: ну и где все это? Зачем нужен весь этот лоск, если его нельзя применить на войне? «Джавелины» — и те заперли на складах в сотнях километров от зоны АТО.

Одна армия в модной экипировке хвастается успехами на международных учениях — сорвали план маневров, с опережением графика захватив итальянский штаб и позиции американцев. Другая, брошенная своими командирами, — позорно бежит из Дебальцева.

В итоге в виртуальной реальности существует самая сильная армия Европы, а в реальности, по данным украинской военной прокуратуры, каждую неделю в зоне боевых действий — по два-три самоубийства…

Пусть вас не вводит в заблуждение то, что описываемые в дневнике события происходят в 2015 году. В бытовом плане в зоне ООС (операция объединенных сил — так теперь называется АТО) для ее обитателей с автоматами мало что изменилось. Достаточно пройтись по соцсетям участников боевых действий: проблемы с поставками, самодурство больших начальников, военно-полевое разгильдяйство… На фронте по-прежнему больше рассчитывают на помощь волонтеров, чем государства. Именно они снабжают военных и необходимой аппаратурой, и удобной формой, и даже дровами зимой.

Зато «беспримерный» переход двух ржавых суден (кораблями плавмастерскую «Донбасс» и буксир «Корец» назвать язык не поворачивается) из Одессы в Бердянск уже воспринимается как подвиг. О которым восторженно пишет в соцсетях сам президент! И это о состоянии украинской армии на весь мир говорит куда громче, чем дневник Дмитрия Якорнова.

Александр Коц