В этот день
Традиции казачества
Календарь казачества
Март, 2024
ПнВтСрЧтПтСбВс
    
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31

Прилепиада или похождения фаворитов в Донбассе (часть 4)

фотография:
Прилепиада или похождения фаворитов в Донбассе (часть 4)

Часть 4 (окончание)

Читать часть 1

Читать часть 2

Читать часть 3

«Я был в республике никто, — уже можно признаться? – возделывал свою крохотную деляночку» (с. 240).
Никто? Майор ДНР – никто? Заместитель командира батальона спецназа по работе с личным составом армии ДНР – никто? Советник Главы Республики – никто? Какая поразительная скромность! И это при более раннем признании «кроме всего прочего, я очень наглый» (с. 146). Так что же такое случилось, что очень наглый герой вдруг стал, по его собственному признанию, никто в Республике? Что должно было случиться, чтобы очень наглый человек вдруг заявляет, что, мол, я человек маленький, ничтожный, роль моя – почти накакая? Так, работаю на крохотной деляночке. Вношу почти невидимый, воздушный вклад в развитие Республики.
«Я очень наглый» это когда можно втереться в доверие сначала к советнику Главы Казакову, потом через Казакова втереться в доверие к самому Главе, сделаться его фаворитом и советником, предложить создать новый батальон (интересно, была ли на самом деле в нём нужда?).
И вдруг – «я никто».
«Я был никто в Республике» это, когда запахло жареным.
Это когда появилась угроза проверок деятельности админов Республики московскими кураторами.
«Я был никто в Республике» это, когда взорвали Гиви.
«Я был никто в Республике» это, когда возле съёмного домика обнаружили и сняли закладку, предназначенную для «никто».
На того, кто в Республике – никто, покушение устраивать не станут.
Происходит совещание в Сосновке, где собрались все друзья, включая Главу. «Трамп уже в Москву поехал … искать новую крышу» (305) на случай увольнения Главы.
«Пушилин вообще из Москвы не вылезает» (с. 305).
Глава надеется, что Прилепин поедет в Москву и встретится с «императором»: «Ты не узнал насчёт встречи?» (с. 305).
Прилепин уже переговорил с Михалковым, который должен был устроить встречу с «императором».
Что Прилепин должен был сказать Главе северного великого государства? Не верить проверяющим? Верить Главе Республики и ему, Прилепину, считающему себя уже – никем?
Прилепин отвечает Главе: «Я просто не решил, о чём ему сказать ещё, помимо нашей темы. Я же не могу прийти на встречу и попросить только за тебя. Он скажет: а чего приходил-то? …Но я подумаю и придумаю» (с. 307).
В этот момент компании докладывают, что прибыла генеральская делегация из Москвы.
Друзья, как вспугнутые тараканы, перемещаются в банный комплекс в километре от Сосновки и, естественно, как всегда, заказывают водки. На передовую генералы могут пожаловать, а вот в баню – вряд ли. Не сейчас.
«Они приехали с большими садовыми ножницами и отстригут здесь любые, мешающие виду, конечности: головы, уши, языки, прочее» (с. 308).
Глава уезжает на встречу с генеральской делегацией.
«Больше я его не видел, и никогда не увижу» (с. 307).
И тут Казакову приходит в голову «блестящая» идея спасения: « …давай мы тебя назначим главным … Нам нужно выиграть время. … Завтра тебя … выдвинут на должность премьера Донецкой народной республики.
— У нас же Захарченко премьер.
Ничего, это неважно пояснили мне. Важно, что ты станешь, — вместо Ташкента, — вторым человеком в республике. Даже большим по статусу, чем он. Почти равным — Главе. Это собьёт прехавшим всю игру. Они ни за что не поверят, что мы это сделали сами. Они будут уверены, что это сделала одна из башен Кремля. … В сущности, всё это меня развеселило. … Власть меня не волновала нисколько. Зато – какая чудная забава предстоит. Я понимал, что это ничего не изменит. Что с Россией такие шутки не пройдут. Но я готов был доиграть» (с. 309).
Кому – война, а кому всегда – забава, игра, развлекаловка. И стремление всеми силами, всеми способами удержать свои позиции, свои возможности пополнять свои доходы.
Авантюра, одним словом.
Наутро Казаков отменил план превращения советника в премьера. Захарченко, вроде бы отбился и отбил Ташкента. Московские генералы отбыли в столицу. Но отбился ли, на самом деле? Прилепина терзают сомнения. Его друзей – тоже.
План визита к «императору» остался в силе. Глава и друзья Прилепина очень надеялись на этот визит. Мало ли что генералы наплетут там, в столице про Главу и про дела Республики под мудрым управлением Ташкента!
И Прилепин садится в свой «круизёр». Друзья думают, что он поедет в Москву, к «императору» — осуществлять план защиты Главы и Ташкента. Но друзья подозревали, что Прилепин уезжает навсегда: «Сказал хозяйке, что больше жить не буду, и оставил свой гостевой домик – без сожаления, не оглянувшись … Перебрался на «Прагу, перевёз туда свои вещи» (с. 319).
В последней беседе с Арабом Прилепин приводит следующие аргументы: « … я заезжал сюда, чтоб праздновать следующий день рождения в Славянске, — а я справлю дни рождения на одной и той же линии соприкосновения, просто в разных местах. Будет всё то же самое, из месяца в месяц. Перестрелки, травмы, похороны, закупки оружия и б/к, перепалки, новые инвалиды, бомбёжки, похороны, и ещё тысяч пятнадцать сигарет и литров семьсот коньяка» (с. 320).
В номер, где Прилепин беседует с Арабом, заходит Томич и просит: «Только не увольняйся. Без тебя нас свои же сожрут – все те, кто не могут простить тебе дружбу с Батей» (с. 320).
Прилепин отвечает: « — Скажу, что уволюсь. Объявлю на людях. А сам уйду в отпуск. На месяц-полтора. Потом явлюсь обратно. Объявлю, что пошутил» (с. 320).
Снова – забава, шутки, весело человеку! И других надо повеселить. А то на войне их развлекать некому. Каждый день одно и то же.
Вот, такая вот, войнушка! Захотел – приехал, осчастливил, так сказать. Захотел – уехал, скучно стало. Никаких геройских подвигов, которые можно совершить во время наступления, не совершишь, ибо наступления не предвидится. Чинов новых не получишь, а ведь так хочется полковником быть, как Стрелков, или генерал-майором, как Безлер. Безлер в генерал-майоры из подполковника шагнул за реальные боевые заслуги. А у Прилепина, что, кроме сержанта милиции РФ и майора ДНР?

Боевых заслуг в Республике – никаких. Чтобы появились, нужно наступление.
Опоздал Прилепин к боевым заслугам и чинам, которые можно было бы получить в 2014- 2015 гг.
Короче, от этой войнушки никакой прибыли не было; никакой прибыли не было, за исключением финансовой. Прилепин говорил, что он получает, как заместитель командира, 20 тысяч рублей и все их отдаёт на нужды батальона. Но он умолчал, сколько он получал, как советник Главы. Зато стало известно, сколько получал другой советник, Казаков – неприлично большую сумму. Вряд ли Захарченко обидел Прилепина и не назначил ему равноценную зарплату советника. О зарплате Казакова пишет Незыгарь. Казаков всё отрицает и грозится подать на Незыгаря в суд. Но поскольку Незыгарь лицо анонимное, то подать на него в суд нет никакой возможности. И Казаков грозится подать в суд на каждого, кто повторяет выложенную Негазырём информацию. Подать на каждого тоже нереально. Только ленивый не повторял.
Кроме того, многие СМИ писали о злоупотреблениях окружения Захарченко, в частности, Тимофеева, министра доходов и сборов. Речь идёт о многомиллионных хищениях. А тот же Незыгарь говорит о похищенных и выведенных в офшоры 24-х миллиардах рублей. Вряд ли советники не знали о финансовых махинациях Тимофеева. Быть в одной команде и не знать – нереально.

Прибыв в Москву, Прилепин посетил Эдуарда Лимонова. Старый писатель был против контактов с властью. Никаких советов он не дал. Прилепин «побродил туда-сюда, попинал воздух – и написал в блоге, что временно оставляет Республику, но вернётся при первом же обострении» (с. 347). В Республике каждый день обострение, но Прилепин сюда больше не вернётся. В Республике он – персона нон грата.
Звонок к всенародному режиссёру всё откладывался. Прилепин так и не придумал, что скажет «императору», если тот допустит его к лицезрению своей особы. И вот, пока искал, что сказать «императору» при встрече, Захарченко был убит. Нет, не в бою. Не на передовой. Не на улице. Не дома. И не в кабинете.
В кафе «Сепар».
В кафе!!!

Казалось бы, со смертью Захарченко должны бы были закончиться авантюры, придуманные его советниками. Ан, нет! Им очень хотелось удержать власть. Точнее, удержаться у власти. Рядом с властью. Уж больно лакомые места это были – места советников: «Саша Казак, быстро сообразивший, что грядут небывалые перестановки, и его, в ходе перестановок, могут просто закопать, — переехал жить, работать, разруливать дела к вдове Захарченко; там его якобы не должны были достать. Сделал ставку на неё: чтобы она осеняла републику и её строителей, наследников мужа» (с. 369).
Это, конечно, были «предсмертные» судороги. «Сделать ставку» на вдову, означало, что её надо было посадить на трон и остаться при ней советником. Так что ставка делалась двойная. А, может, и тройная, если принять во внимание самого Прилепина, который тоже мог сохранить своё положение в Республике.
«Вдова оказалась крепкой бабой: на следующий день после похорон, в чёрном платке, уже была на передовой; сказала бойцам, что с любой бедой могут идти к ней, что она им станет как мать. (Воображаю себе, как те, чьих имён я не знаю, и убить которых не смогу, потешались над этим.)» (с. 369).
Ну, прямо, баба-атаманша! Потешались не только над ней, но и над советниками, потому что эта была их очередная провальная авантюра, и зрителям оставалось только удивляться наглости и глупости её создателей.

При переезде через российскую границу какой-то человек предупредил, что Прилепину запрещён въезд в Республику. И тогда Прилепин подумал напоследок: «…назначили бы меня тогда, в тот раз, премьером, техническим, забавы и защиты для, — но после взрыва в «Сепаре» я с разлёту стал бы главой Донецкой народной республики: в силу занимаемой должности» (с. 373).
Бог милостив! Не стал!
Милостив Бог, и «мама-атаманша» – не стала: «В один день Трампа и Ташкента обменяли на Дениса Пушилина» (с. 370).
Вот такой поворот истории!
А Пушилина команда Захарченко терпеть не могла. Это был потенциальный конкурент: «Мне потребовался час, …, чтоб подумать и понять: команду Захарченко из Донецка выбьют» (с. 356).
И выбили!
Пушилин это, конечно, отдельный разговор. Захарченко всё-таки любили. Пушилина не любит никто.

Ненависть Прилепина к конкуренту понятна. И ненависть к проверяющим людям из Москвы, тоже понятна. Запросто могли отогнать от кормушки. И отогнали, в конце концов. С образчиками выражения этой ненависти мы уже встречались выше. И напоследок – ещё один: «Могила Захарченко даже не осела – а в Донецке уже открыли представительства тех, кого он, возвращаясь из ордынской ставки, из года в год крыл матом: «Почему они навязывают мне этих чертей? Пусть эти черти пропадут пропадом! Не место им здесь!» (с. 370).
Одна «ордынская ставка» — чего стоит.
Такую вольницу сгубила!

Батальон Прилепина разоружили, и, кажется, расформировали. В общем, с ним сделали что-то, чтобы он перестал быть батальоном Прилепина.
Напрасно Казаков прятался в доме вдовы. Он звонит Прилепину: «За мной явились прямо в дом Захарченко. Не дают даже вещи собрать» (с. 375).
Казакова доставили к границе и выдворили в Россию.
Тимофеева (Ташкента) вывезли в тот же день.
А потом вывезли и Трапезникова (Трампа).
Финита ля комедиа!
Банальная судьба всех фаворитов во все времена.

У Прилепина есть в романе удивительно точное слово для фаворитов, то есть для него самого, Александра Казакова, Александра Ташкента – «зацепившиеся». Зацеперы, одним словом.
За подвернувшуюся удачу в лице Главы зацепились. Думали, что «кое-кого из нас подтащит, зацепившихся» (с. 87).
Думали, что крепко и надолго зацепились, а вышло иначе. Облом-с!
Зацеперы часто срываются и попадают под колёса истории.

Любопытно объяснение, которое даёт Прилепин, почему он покинул Донбасс: « … я больше не хочу воевать за интересы большого бизнеса, я не хочу воевать за капитализм».
«Я больше не хочу» … Значит, до того момента, как московские кураторы взялись наводить порядок в Республике, до того момента, как враги стали подкладывать взрывные устройства – мог?

Покинув Донбасс, Прилепин обещал вернуться, как только начнётся обострение. Но он не вернётся, потому что, даже если начнётся обострение, его в Республику не пустят. Батальона больше нет. Глава погиб. А подчиняться кому-то как простой рядовой майор Прилепин органически не способен. Он хочет всегда быть на виду, впереди всех, лучше всех, но это не качества лидера. Это качества эгоцентрика и позёра.
В интервью «Национальной службе новостей» Игорь Стрелков заявил, что на Донбассе Прилепин никогда не воевал. Вместо этого он занимался самопиаром и раскруткой Александра Захарченко: «Мягко говоря, не безвозмездно», – отметил экс-глава Минобороны ДНР.
По словам Стрелкова, все активные боевые действия в республике закончились задолго до того, как Прилепин туда приехал. Кроме того, все его так называемые «съёмки с передовой» многократно разоблачались людьми, которые хорошо знали местность и опознавали на этих кадрах глубоко тыловые зоны.
Недаром среди ополченцев первой волны Прилепин заслужил кличку – Ряженый.
«Действительно, на Донбассе ему делать нечего, тут он прав. Его батальон, который по численности не дотягивал до роты, уже давно распущен, Захарченко взорвали, и услуги Прилепина в качестве пиарщика там сейчас никому не требуются», – сказал Стрелков.
Впрочем, несмотря на свой скепсис, Стрелков отдал должное писателю за то, что он доставлял гуманитарную помощь в самопровозглашенную республику.

Продолжай Прилепин заниматься гуманитарной деятельностью, к нему и вопросов и претензий бы не было. Только честь и хвала, и благодарность. Но он захотел быть на виду. Он захотел, чтобы мир заговорил о нём не только как о писателе, но как о писателе и воине.
Но ведь для этого нужно, как минимум, воевать.
А не сидеть по ресторанам, кафе и баням и воевать с водкой и коньяком, уничтожая их в таком количестве, что уже и не лезло в горло: «Там у меня открытая, уполовиненная бутылка коньяка стояла … я из неё с неприязнью отхлёбывал» (с. 318), «Мне просто надоело пить водку и ничего при этом не испытывать» (с. 311).
Водка – главная героиня романа Прилепина. Мы встречаемся с ней чуть ли не на каждой странице. Пьют в ресторанах, в кафе, в банях, на воздухе, в доме…
Регулярно сообщая о количестве выпитых бутылок водки, автор как будто сообщает о количестве уничтоженных врагов. Этакий своеобразный «героизм»!


Кстати, о врагах, о неприятеле.
Удивляет, что писатель для неприятеля находит только один-единственный эпитет – несчастный. Других – нет. Я не поленилась и подсчитала, сколько раз в романе встретится этот эпитет перед «неприятелем» — 24 раза. Может, чуть больше. Может, где-то и пропустила. Это к вопросу о художественной составляющей романа.

Я заметила, что Прилепин хорошо отзывается только о Главе, Казакове, Ташкенте, Кустурице и Михалкове. Всем остальным достаются либо лёгкое презрение, либо пренебрежение, либо покровительственный тон, который выглядит, как оскорбление.
Но об «императоре» высказываться хорошо или плохо Прилепин остерегается. Только упоминает. Однако само выбранное слово для Путина, — император – говорит о многом.

Расставшись с Республикой, Прилепин ей мстит. Пускает в неё камешки из рогатки, тут же делая вид, что это невинная шутка.
Он мстит Республике за свои несбывшиеся надежды.
Счастье было так возможно, так близко …
Хотел стать народным героем, таким, как Моторола, или Гиви. Может быть, даже погибнуть во время наступления, подняв батальон в атаку. А потом площадь в Донецке, затопленная народом, поникшие знамёна, гроб на лафете, салют из пушек, памятник Герою Республики.
А, может, не погибнуть. Генеральские погоны, слава и почёт, опять же памятник на площади – Герою Республики.
Плох тот сержант, кто не хочет быть генералом!
Не срослось!
Счастье было так возможно …
Уже было зацепился Прилепин не за чужую власть, не за власть Главы, а за свою собственную власть, чуть было не стал премьером Республики, почти Главой, а потом, глядишь, и Главой …
Снова не срослось!

Ну, так и оставайся Республика без главного защитника!

В чём проявляется месть?
В мелких, булавочных уколах.
.
Вроде бы и не больно, но обидно.
Ну, вот, например: «Донбасс себя РФ навязал».
Это Прилепин сказал на встрече с читателями: «Они, конечно, не очень в восторге от Донбасса. Донбасс сам себя навязал нашей России, глубоко капиталистической стране, олигархической…».

Прилепин писатель. Он не может не понимать, что глагол «навязал» — обидное. Навязать, значит, неволить, подсовывать, впаривать. Насильно принуждать к тому, чего не хочется тому, кому навязывают что-либо.

Или, вот ещё: он назвал народ Донбасса — хохлами.
Это всё равно, что назвать удава Каа – земляным червяком.
Подавляющее большинство жителей Республики считают себя русскими и мечтают присоединить Республику к РФ.
Прилепин в интервью изданию «Царьград» говорит:
«Конечно же, когда мы, русские, заезжали, они смотрели на нас, казалось, как на полубогов. А потом, когда я там уже два, три, четыре года пробыл, то понял, что у нас все основные системы миропонимания различаются на 200 процентов. Они одни — мы другие. Но при этом они не киевские хохлы, они не львовские хохлы. Они особые хохлы. Они хотят быть в России, конечно же, хотят. Но они всё равно хохлы. Да, хохлы, они просто хохлы — и всё. Хохлы», — отметил Прилепин.
При этом свою характеристику террорист не считает обидной, утверждая, что это знак его личного восхищения.
«Я ими восхищался. Они прекрасные, прелестные, удивительные, страстные, яркие люди. Но они хохлы. Они просто реально на нас не похожи, они просто другие. Другие. И не знаю, как вам это объяснить. Другие», — добавил он.


Хохол — уничижительное или оскорбительное, иногда шутливое прозвище украинцев. Писатель Прилепин это знает. И он не шутит, когда называет русских Донбасса – хохлами, усердно подчёркивая разницу между великороссами и «хохлами» Донбасса. Он многократно повторяет это слово, чтобы врезалось в память тех, кто его слышит, кто ему внимает и ему верит. И эпитеты «прекрасные, прелестные, удивительные, страстные, яркие» положения не спасают.

Хохлы жадны, хитры, косны, упёрты, любят экономить, считают, что их хата с краю. Хохлы ксенофобы.
Всё отрицательное собрано в этом слове.
Уж лучше бы украинцами назвал. Это не обидно. Украинцы – нормальные люди.
Хохлы – нет!
Назвал, чтобы обидеть, как следует! Чтобы на место поставить в иерархии: великоросс – украинец – хохол.
Недаром упоротые, свидомые, ненавидящие русских украинцы терпеть не могут, когда их называют хохлами. Знают, что за этим скрывается.
И Прилепин знает.
Не он ли написал: «…хохол — это неумолимое желание надурить кого-нибудь: соседа, брата, русского, турка, поляка, финансового партнёра, сестру, отца родного, себя самого, наконец» (с. 246).
Он как-то обмолвился о своей хохляцкой подкладке.
Кто здесь хохол, ещё надо разобраться.
Вот так я его деятельность в ДНР и книгу воспринимаю: надурилово!

В общем, Прилепин снял маску, или, как теперь говорят, расчехлился. Республика ему нужна была как средство для достижения своих личных целей, как возможность хорошенько пропиариться, чтобы поднялись тиражи его книг и чтобы о нём говорили, ибо в центре его мира – он сам, любимый.
В последнее время Прилепин снова напомнил о себе скандальным заявлением. В интервью Алексею Пивоварову для проекта «Редакция» он рассказал, что возглавляемый им батальон «по показателям» превосходил другие.
«Что бы там ни говорили — я управлял боевым подразделением, которое в больших количествах убивало людей. Не знаю, как я буду потом с этим разбираться».
Прилепин сказал, что по ночам убитые люди не приходят к нему. «Они просто лежат в земле, они просто убиты. И их много, — сказал он. — Всё, что мы делали, это голимый беспредел».
«Однажды документы опубликуют, и все узнают, по каким направлениям погибло больше всего людей. И там стоял мой батальон, прикинь?».
При этом Прилепин считает, что его не призовут к ответу, даже после того, как «маятник качнется в другую сторону». «Конечно, не боюсь. Я живу в контексте русской литературы, словесности. Где Державин, Пушкин, Лермонтов и Бестужев-Марлинский. Я там и живу. Меня вообще никакие ваши суды не волнуют. Меня никто никогда не посадит в тюрьму».
Кто это говорит? Взрослый мужчина или закомплексованный прыщавый подросток, желающий показаться самым крутым?
Да, на войне убивают. Война для того и существует, чтобы убивать противника и победить. Или проиграть.
Мой отец был на трёх войнах и не липовым майором, а настоящим офицером Советской армии, прошедшим все ступени чинов от лейтенанта до майора. Да, он убивал финнов, китайцев, немцев и японцев, но никогда, ни разу в жизни он не говорил, что убивал врагов и сколько их убил. Он вообще никогда не говорил о войне. Он молчал о своих наградах, где, когда и за что получил. Только по надписям на медалях и орденах можно было проследить, где он был и за что их получил.
Мой отец не таскал свою жену и детей на фронт, потому что это был бы полный абсурд, полная нелепость, и никто бы ему не разрешил. Вообще сочли бы за сумасшедшего.
Мой отец не прилипал намертво к генералам.
Мой отец не предлагал Сталину создать свой батальон, полк, бригаду или дивизию.
Он не хотел сесть на трон Генералиссимуса.
Всё это просто не могло придти ему в голову.
За такие мысли, если бы он их имел и озвучил, ему бы голову оторвали.
Его бы расстреляли, потому что существует субординация и воинская дисциплина.
И мой отец никогда бы не вышел перед народом и не сказал бы, что его батальон убивал множество людей. Больше других убивал.
Это немыслимо.
Заявление Прилепина всколыхнуло общественность и не обрадовало даже своих.
Есть много комментариев и все их привести здесь невозможно. Все комментарии – осуждающие поступок Прилепина. Два из них я здесь приведу, потому что я с ними полностью согласна.
Максим Кантор пишет: «Тут проблема серьёзнее, чем обсуждение личности Прилепина. Писатель Прилепин — дурак, это его первое и определяющее качество. Он хотел быть как Хемингуэй и Байрон, но не понял (по причине глупости), в чём главная черта Хемингуэя и Байрона — и остался обычным вульгарным пацаном. И шут с ним. Речь вообще не о нём. Важно иное. «Общество» в некий момент захотело такого ублюдка сделать культурным феноменом. И если бы только путинско/патриотическое! Нет. Именно либеральная тусовка выбрала его. Как в анекдоте про любовника мадам Шанель, который отсиживался в шкафу с духами, а потом вылез наружу и сказал: дайте говна понюхать, так и «общество», либеральная тусовочка захотели понюхать говна. И сперва понравилось — свежее. А потом уже меньше. Но остановиться они не могут. Говно уже включено в рыночный гламурный оборот. Поскольку моральные категории устранили за рыночной ненадобностью, это ничтожество ещё долго будет опознано в качестве писателя вот с такой особенной биографией. Но в этом виноват не он сам».

Дмитрий Травин: «Прилепин похвастался тут, что творил беспредел в ДНР и «его батальон» убивал много людей. Сейчас начнется, наверное, очередной разбор вечной темы про гений и злодейство. Я эту тему давно для себя закрыл, когда прочел первую прилепинскую повесть «Санькя» и обнаружил, что за сильно расхваленной «властителями дум» книжкой лежит банальное приспособление горьковского романа «Мать» к современной ситуации. Я и Горького-то не сильно люблю, а уж читать ухудшенный вариант повести о вхождении молодого парня в революцию было просто скучно. Тем более что я, человек, профессионально следящий за политической ситуацией в России, видел, что у Прилепина в отличие от Горького все высосано из пальца и к реальной жизни в моей стране никакого отношения не имеет.
Но кто-то ведь этого типа раскручивал и делал из него «великого писателя»! А сегодня Прилепин уже сам себя раскручивает, эпатируя публику своей причастностью к массовым убийствам. Тиражи у него наверняка вновь пойдут вверх. Полагаю, что для этого всё и делается. Прилепин – плохой писатель, но, возможно, хороший читатель и знает сказку Салтыкова-Щедрина «Медведь на воеводстве». Помнит про то, как у медведя «упал рейтинг популярности»: «Добрые люди от него кровопролитиев ждали, а он Чижика съел».
Самое страшное для нынешнего писателя, если про него подумают, будто он кровопролитиев не совершал, а всего лишь, слопал чижика. Кто же такого читать станет?».
Где, когда Державин, Пушкин, Лермонтов, Бестужев-Марлинский, к которым примазывается Прилепин, хвастали, что убили множество врагов?
Прилепин ведёт себя, как дикарь, обвешанный скальпами врагов.
Не по-русски это.

Прилепин противопоставляет себя, «великого» и «неприкасаемого» — всем, кто с ним не согласен: «Меня вообще никакие ваши суды не волнуют. Меня никто никогда не посадит в тюрьму».

«Ох, как знать, как знать!» – сказал бы Воланд. – «Неужели вы сами управляете своей жизнью и у вас есть план? Как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план, хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?»
Известно ведь, от сумы, да от тюрьмы …

И ещё одно высказывание Прилепина: «Из России приехал только я».
Угу! Не было ни Игоря Стрелкова, ни Моторолы, ни других русских добровольцев. Приехал только Прилепин!
А это уже пахнет манией величия.

Самодовольный, самонадеянный, самовлюблённый индюк!

На эту статью могут налететь поклонники Прилепина и начнут кричать: «Да вы все там – неблагодарные! Да он – вам! А вы – его!»

Лично я Прилепину ничем не обязана.Он мне денег на табак, хлеб и оружие не давал. Гуманитарку не привозил. Да я у него бы и не взяла.
Я обязана тем русским добровольцам, кто сложил голову за нашу свободу, или сейчас сидят в окопах — без громких слов, пафосных заявлений и публичных выступлений. Молча и с достоинством. Мы даже всех их имён не знаем.
Я обязана нашим ополченцам, павшим и живым.
Но, повторяю, Прилепину я ничем не обязана.
Вам он нравится?
На здоровье!
Не всем он нравится как писатель или как человек.

Книга Прилепина сумбурна, неровна, плохо продумана, наспех написана, и, честно говоря, лучше бы он её вовсе не писал и, тем более, не публиковал, потому что книга написана на радость врагу. Автор постарался изо всех сил дискредитировать Республику.

А теперь самое время выскочить на сцену коту:
– Сеанс окончен! Маэстро! Урежьте марш!

Донбасс это трагедия.
В своей книге Прилепину блистательно удалось превратить трагедию — в фарс.

2019-09-17

Горловка

Тип статьи:
Авторская
821

Комментарии

Нет комментариев. Ваш будет первым!